Оглянись, я за твоей спиной (СИ)

— Боюсь, что проклятия. — Строгим голосом ответил другу Тим. — Потому что я…отвечу отказом на это вот предложение господина Сомова.

— Но почему? — Данила аж подпрыгнул в кресле. — Это наш шанс…

— Мне придётся платить за него…собою, Дан, а я этого не хочу. — Данила смотрел на него в упор, пока Тим не дал разъяснения. — Только что сама Элла Сомова предложила мне чуть ли не свою руку.

— И?

— И я её почти что принял, но…отказал. Хотя пообещал, что подумаю, но это не важно. — Теперь Тим посмотрел на друга в упор и произнёс. — Мне надо, что бы ты сегодня в полночь сыграл меня под одним деревом в саду мэра. Ничего с тобой не случится. Ты просто подойдёшь к дереву, привяжешь к нему конверт с деньгами, затем сядешь на скамейку и…будешь ждать, когда тебе в руки с небес упадёт мой дорогой телефон. Всё. Потом встанешь и уйдёшь…

Данила продолжал смотреть на друга, только уже с почти выпученными глазами.

— Да, кивнул ему Тимофей, я понимаю, что моя просьба абсурдна, но… — Он раскинул руки в стороны, — …вот так получилось. Ты сделаешь, что я прошу?

Данила еле-еле сглотнул и произнёс. — А за это мы получим договор с Сомовым?

Тим отрицательно мотнул головой. — Нет, мы просто поможем одному… одной несуразной особе сделать хорошее дело.

— То есть мы стали альтруистами? И ради кого? Как её зовут? — Данила всё ещё оставался недовольным, но интерес к этой теме был сильнее.

— Ты не поверишь, Дан, — почесав скулу, сказал Тим, — её зовут…Ветерок.

Данила вновь «завис». — Хорошо, что не ураган или шторм, но…как-то странно.

— Вроде её зовут Вера, но все зовут…Ветерком. Она умная и даже очень, но с ветром в голове. Ну, немного бесшабашная, что ли, но очень добрая и…рыжая.

— Рыжая!? — Воскликнул Данила. — Беги от таких, Тим, беги! С ними одни неприятности, по себе знаю… Была у меня такая шутница. До сих пор волосы дыбом встают на всём теле, когда о ней вспоминаю.

— А почему я о ней не знаю? — Тимофей уже с интересом слушал друга.

Данила вздохнул и ответил. — Потому что стыдно было говорить тебе, как я лопухнулся. Но сейчас ты попадаешь в ту же ловушку, а я этого не хочу.

Он вскочил с кресла и несколько раз прошёлся перед столом Тимофея, а тот внимательно за ним наблюдал, не торопил, давал время решиться на рассказ. И наконец, Данила решился. Он вновь сел в кресло и заговорил.

— Эта рыжая бестия пришла в нашу группу уже на пятом курсе института. Сказала, что её семья переехала в наш город из Сибири. Она сразу света с ума всех парней в группе, даже уже женатых, ну… — он горестно вздохнул, — …и меня, конечно. Короче говоря, я влюбился. Да чего греха таить, у меня просто снесло крышу. Любовь меня ослепила и я много, что в ней не замечал. К примеру, почему она прибыла в наш институт только на последнем курсе, да ещё и на преддипломной сессии. А тут ещё и куратор мой предложил мне тему диплома, но разрабатывать её должны были два человека…

— И твоим соратником стала она — эта рыжая бестия? — Спросил Тим.

Данила кивнул. — Точно, но к тому времени я уже…собирался сделать ей предложение. Но она отказывалась знакомить меня со своими родителями и сказала, что как только мы защитимся, то отпразднуем диплом у неё дома. Я познакомлюсь с родителями, ну и… — Он отчаянно махнул рукой, а потом сжал голову ладонями. — А ладно, всё ушло и забыто…

— Так, что произошло? — Тим вышел из-за стола и сел в кресло, напротив друга.

— Я весь диплом почти делал, то есть все чертежи и планшет были на мне. Она занималась расчётами… Это я уж потом узнал, что и расчёты для неё делали, вернее делал другой парень, такой же олух, как и я… Короче говоря, диплом был готов, время защиты назначено и…мы проводим ночь любви…

— Перед самой защитой? — Усмехнулся Тим. — Как же ты защищался на следующий день?

Данила вздохнул и ответил. — Можно сказать, под дулом пистолета… да за двоих.

— То есть?

— Утром я проснулся…один. На столе записка: — «Встретимся на защите… Осмотри себя». Я конечно, удивился… Но удивился я ещё больше, когда увидел себя в ванной в зеркале, и ещё кое-что прикреплённое к зеркалу.

Данила с такой тоской посмотрел на друга, что Тиму стало его жалко.

— Тим, тебе когда-нибудь было стыдно…за себя? — Вдруг спросил он.

— Может быть раз…по молодости. А что у тебя случилось?

— Я почувствовал себя…индейцем, вернее я им был… Вся нижняя часть моего тела была разрисована зелёнкой и йодом… — Данила тряхнул головой. — Короче говоря, весь мой…орган превратился в весёлого индейца с большим зелёным носом…

Тим прыснул от смеха, но тут же прикрыл рот ладонью.

— Извини, я не хотел… — Еле выговорил он, но вновь засмеялся. — Просто, если представить, то…

— А мне и представлять не надо было. — Сказал Данила, без нотки веселья. — Я всё это видел на фотографиях, прикреплённых к зеркалу. В то время были такие фотоаппараты мгновенного фото. Полароид вроде он назывался? — Тим утвердительно кивнул. — Так вот, всё зеркало было оклеено фотографиями «весёлого индейца». Надо сказать, что фантазия у неё была на высоте…. Получилось красиво.

Тим вновь попытался скрыть веселье.