Оглянись во гневе

Клифф. Прежде всего, не инспектор полиции. Послушайте, Елена. Я не разделяю отношения Джимми к вам, но я и не на вашей стороне. С тех пор как вы появились здесь, все стало еще хуже, чем было прежде. Схватки тут неизбежны, но я хорошо знаю, что без меня эти двое разошлись бы давным-давно. Я был между ними нейтральной полосой. Иногда все обходилось тихо и мирно, без стычек, и мы были почти счастливы. А чаще было как в аду. Но там, где я вырос, привыкли к скандалам и шуму. Может, мне даже приятно находиться в этой заварухе. Я очень люблю этих людей. (Поднимает на нее спокойные глаза, просто.) И мне жаль всех нас.

Елена. И меня в том числе? (Не давая ему времени на ответ, сразу продолжает.) Нет, я не понимаю ни его, ни вас, ни всего того, что тут происходит. Мне ясно одно: вы понятия не имеете, как ведут себя приличные, культурные люди. (Властно.) Слушай, Элисон, я послала телеграмму твоему отцу.

Элисон (в оцепенении). Что?

Елена (понимает, что теперь все зависит от нее. Начинает тер­пеливо объяснять.) Послушай, дорогая. Он получит теле­грамму рано утром. Я решила, так лучше, чем объяснять по телефону. Я прошу его завтра приехать и забрать тебя домой.

Элисон. А что ты написала?

Елена. Просто — что ты хочешь вернуться домой и я прошу его приехать.

Элисон. Понятно.

Елена. И я знала, что этого будет достаточно. Я написала, что не о чем беспокоиться, так что они не будут волноваться и не подумают, что что-то случилось. Я вынуждена была вме­шаться, дорогая. (Очень вкрадчиво.) Ты согласна?

Элисон. Да. Спасибо тебе.

Елена. И ты поедешь с ним?

Элисон (после паузы). Поеду.

Елена (с облегчением). Уверена, что он выедет сразу же и будет здесь во второй половине дня. У тебя масса времени, чтобы собраться. Когда ты уедешь, Джимми (произносит его имя едва ли не через силу), возможно, возьмется за ум и поймет, что к чему.

Элисон. А кто ему звонил?

Елена. Я толком не поняла. Телефон зазвонил после того, как я продиктовала телеграмму, я только успела повесить труб­ку. Пришлось снова спускаться вниз. Какая-то сестра.

Элисон. Должно быть, медсестра из больницы. Не из церковной же общины. Ну, надо торопиться, а то опоздаем. (Кладет один молитвенник на стол.)

Входит Джимми, останавливается в центре комнаты ме­жду двумя женщинами.

Клифф. Все в порядке, дружище?

Джимми (к Элисон). Это от матери Хью. Ее разбил паралич.

Короткая пауза.

Элисон. Очень жаль.

Джимми опускается на кровать.

Клифф. Как ее состояние?

Джимми. Ничего не говорят. Но я думаю, она при смерти.

Клифф. Ах ты боже...

Джимми (кулаком трет лицо). До чего глупо! Как глупо!

Элисон. Мне ее жаль, честное слово.

Клифф. Я могу чем-нибудь помочь?

Джимми. Лондонский поезд через полчаса уйдет... Закажи мне такси.

Клифф. Сейчас. (Идет  к двери и останавливается.) А хочешь, я поеду с тобой, старина?

Джимми. Нет, спасибо. К тому же ты почти незнаком с ней. Тебе незачем ехать.

Елена бросает быстрый взгляд на Элисон.

Она и меня-то, возможно, не узнает.

Клифф. Ладно. (Уходит.)

Джимми. Помню, как я в первый раз показал ей твою кар­точку. Мы только-только поженились. Она взглянула, у нее навернулись слезы, и она сказала: «Какая она красивая! Какая красивая!» Она повторяла это, словно не могла пове­рить. Звучит наивно и сентиментально, но как замечательно она это сказала. (Смотрит на Элисон.)

Она стоит у туалетного столика к нему спиной.

Подай мне ботинки, пожалуйста.

Она опускается на колени и подает ему ботинки.

Ты ведь поедешь со мной? (Глядит себе под ноги.) У нее (вздрагивает) теперь никого больше не осталось. Мне... нужно... чтобы ты поехала со мной. (Глядит ей в глаза.)

Элисон отворачивается и поднимается с колен. За окном начинают звонить колокола. Елена идет к двери, вниматель­но наблюдая за ними. Элисон стоит без движения, Джимми испепеляюще смотрит на нее. Потом она идет к столу, по-прежнему повернувшись спиной к Джимми, и берет молит­венник. Колеблется, хочет, видимо, что-то сказать, затем бы­стро идет к двери.

Элисон (едва слышно). Пошли. (Выходит.)

Елена выходит за ней. Джимми встает, глядит вокруг, не веря своим глазам, облокачивается

на комод. Видит плюшевого медведя, осторожно берет его, разглядывает, потом швы­ряет на пол.

Медведь со стуком падает и катится по полу, издавая, как ему и полагается, сиплый рев. Джимми

бро­сается на постель и  зарывается лицом в одеяло.

Быстро идет занавес.

Картина вторая

На следующий день вечером. Когда поднимается занавес, Элисон идет от туалетного столика к кровати. Она скла­дывает вещи. Налево сидит ее отец, полковник Редферн, крупный красивый мужчина лет шестидесяти. Даже сорок лет военной службы иногда не могут до конца переломить мягкую и добрую натуру. Привыкнув командовать, полков­ник последнее время все чаще попадает в ситуации, где его авторитет мало что решает. Его жена,   например,   была  бы  в  восторге  от  происходящего,  а  ему  не  по  себе,  он   растерян.   Он  опасливо

осматривается вокруг.