Оглянись за спину (ЛП)

Мне в голову пришел выход из положения.

— А не могут существовать две абсолютно идентичные цепочки, — с надеждой осведомился я, — одна из которых изготовлена гораздо позже, чем другая?

Продавец отложил свою лупу.

— Нет, сэр, — решительно ответил он. — Кортес никогда не повторяется. Каждое его произведение изготовляется в единственном экземпляре. О, это конечно не означает, что иногда не встречаются подделки. Но специалист их сразу узнает. А в вещах такого оригинального мастера, как Кортес, разница между копией и оригиналом тут же бросается в глаза.

Теперь он даже не пытался скрыть свое любопытство. Я задал слишком много вопросов. Он был заинтригован, но и я не меньше.

Я поднялся с удобного кресла, поблагодарил за исчерпывающие объяснения и попросил его, как только починят цепочку, прислать её мне в контору. Затем я зашагал к выходу и благополучно покинул магазин.

Выйдя на улицу, я не сбавляя темпа шагал бесцельно, не раздумывая, все время напрямик, пока не стал пошатываться и был близок к тому, чтобы упасть. Добредя до закусочной на ближайшем углу, подсел к стойке и заказал чашку кофе, чтобы тем самым получить право на табурет и короткую передышку.

Теперь я достал из кармана письмо миссис Кетлер и развернул его рядом со своей чашкой. Маленькими глотками отхлебывая жидкий обжигающий напиток, не имевший с кофе ничего общего, кроме названия, перечитал письмо ещё раз до конца. Затем вернулся к первому из двух листов и сконцентрировался на таких строках: «Когда вы будете читать это письмо, меня, вероятно, уже не будет в живых…»

В этой фразе чувствовалось такое твердое, непоколебимое убеждение, что она постепенно начала меня преследовать. Автор письма, казалось, была уверена в том, что писала. С другой стороны, она, возможно, относилась к тому типу людей, которые могут убедить сами себя в чем угодно. Фантазии её больного мозга, возможно, были для неё реальнее, чем истинные факты.

Если миссис Ги Кетлер, урожденная Кэтрин Тири, когда-либо существовала, об этом должны иметься официальные свидетельства. Точно также они должны быть и в том случае, если она умерла в течение последнего месяца.

Ведь в наше время и рождение, и смерть регистрируются, заносятся в протокол, учитываются соответствующими учреждениями. Вопрос был только в том, откуда следует начать мои поиски. Письмо было отправлено из Мексики. Маловероятно, чтобы наши местные газеты интересовались смертями в Мексике.

Правда, миссис Ги Кетлер, по-видимому, была американкой — разумеется, если личность с этим именем вообще существовала. Возможно, она даже была родом из Нью-Дейвена, иначе трудно объяснить её осведомленность в личных делах Лесли. Американские газеты всегда ценили информацию о соотечественниках за границей, особенно в связи с несчастными случаями.

Следовательно, имелся шанс, что я смогу обнаружить сообщение об этом в последних номерах «Ньюс Рекорд». Письмо было датировано 3 апреля. В тот день, во всяком случае, она ещё была жива. По-видимому, она в своей машине направлялась к американской границе и из-за поломки задержалась в местечке с названием Морелия. Если её подозрения были обоснованы, и муж осуществил свое намерение от неё избавиться значит она должна была погибнуть где-то после 3 апреля — возможно, через день-другой. Тогда я обнаружил бы в газете сообщение.

Я казался сам себе порядочным глупцом, но тем не менее допил, положил на стойку четверть доллара и проскользнул наружу сквозь толпу щебечущих, хихикающих девушек. На улице остановил такси и велел шоферу высадить меня у здания редакции «Ньюс Рекорд».

Там я направился к главному входу и изложил швейцару свое дело. Тот направил меня в газетный архив на третьем этаже.

Архив оказался громадным, вытянутым в длину помещением с бесконечными рядами полок. Для публики была доступна только часть его. Прямо перед дверью стояло несколько простых столов со стульями. Невысокий шкаф картотеки с бесчисленными выдвижными ящичками образовывал барьер между читальным залом и собственно архивом. Коренастый рыжеволосый мужчина просматривал содержимое одного из ящиков, одновременно разговаривая со служащим за барьером.

— Я хотел бы просмотреть несколько газет, — объяснил я. — Швейцар сказал…

— Вы пришли именно туда, куда нужно, — дружелюбно прервал меня молодой человек, не обратив никакого внимания на саркастическое фырканье рыжего мужчины у картотеки. — О какой приблизительно дате идет речь?

— Все номера после третьего апреля, если это возможно.

— Ну, разумеется. Присядьте вон туда к столу. Я их вам принесу.

Я сел, положил свою шляпу на стол. Мужчина у картотеки любопытно покосился на меня и нахмурился. Он бросил на барьер четыре карточки, повернулся и принялся задумчиво меня рассматривать.

— Ваше лицо мне кажется знакомым, — вдруг сказал он. — Бизнесмен, верно? В какой отрасли? Страхование? Земельные участки? Банк? Нет, но что-то в этом роде. Произносили речь, верно? В бальном зале Дейвен-хауза. Постойте-ка. Сейчас я вспомню.