Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг.

Для того чтобы прекратить в Москве беспорядки, из армии срочно отозвали лидеров Думы. Вернувшись в столицу, Мстиславский и братья Шуйские стали горячо агитировать за юного Годунова, невзирая на собственные разногласия с его родней и правительством. Когда толпа в очередной раз заполнила площадь перед Кремлевским дворцом, на крыльцо вышел князь Василий Шуйский. Он убеждал народ, что требуемые перемены приведут лишь к распаду царства и ниспровержению православия. Боярин дал самые страшные клятвы, что царевича Дмитрия давно уже нет на свете, что он — Шуйский — своими руками положил младенца в гроб в Угличе, а засевший в Путивле «вор» — беглый монах, еретик и расстрига Гришка Отрепьев, подученный дьяволом и посланный в наказание за грехи…

Волнения в столице начали затухать. Бояре усилили заставы на дорогах и приказали стражникам: вешать гонцов «вора» без промедления. Царь Федор в свою очередь раздал огромные суммы на помин души умершего Бориса. Щедрая милостыня помогла успокоить народ. Однако агитаторы самозванца продолжали проникать в город. Их «прелестные» листы расходились по улицам, площадям и кварталам, вызывая новые волнения среди москвичей. А между тем под Кромы прибыли воеводы, призванные заменить отозванных в Москву вождей Думы. Новым главнокомандующим стал Михаил Петрович Катырев-Ростовский, его помощником — боярин Петр Федорович Басманов. Князь Катырев не блистал талантами, он получил пост по местническим соображениям. Басманов — благодаря той роли, которую сыграл в обороне Новгорода-Северского. Сразу после снятия блокады города царь пожаловал воеводе боярский чин, земли, две тысячи рублей и множество подарков. Именно Басманову Борис планировал поручить борьбу с мятежниками. На него же в первую очередь рассчитывал и юный Федор.

Однако у главы сыскного ведомства Семена Годунова были свои планы. Он покровительствовал другому опричному выдвиженцу, князю Андрею Телятевскому, который ранее выполнял при Федоре Мстиславском ту же роль «ока государева», что отводилась теперь Басманову. Сразу после отъезда Катырева в армию Семен Годунов провел через Разрядный приказ назначение Телятевского главным воеводой сторожевого полка, что давало тому большие местнические преимущества перед Басмановым. Вмешательство главы сыска вызвало неразбериху в полках. Получилось так, что вновь назначенный командующий привез под Кромы утвержденную царем роспись, а через три дня в лагерь прибыл гонец с новым Разрядом, не согласованным ни с Катыревым, ни с Басмановым. Если бы рукой Семена Годунова водил сам Лжедмитрий, он не смог бы придумать ничего лучшего. Прибывшая с гонцом роспись не только поставила под сомнение полномочия Катырева, но и перессорила именно тех воевод, на которых юный царь мог опереться в борьбе с мятежниками.

Руководство армии погрузилось в омут безобразной местнической склоки. Воевода полка левой руки Сабуров отказался подчиниться новому Разряду и отослал Катыреву полковые списки «для того, не хотечи быти менши князя Ондрея Телятевского»^{90}. Его тут же поддержал Петр Басманов, заявивший, что Семен Годунов «выдал его в “холопи” своему зятю Андрею Телятевскому, но он, Басманов, предпочитает смерть такому позору»^{91}. У князя Телятевского тоже нашлись «местнические» союзники: второй воевода полка правой руки Кашин-Оболенский «бил челом на Петра Басманова в отечестве, и на съезд не ездил, и списков не взял»^{92}. А в полках тем временем зрел заговор в пользу самозванца…

Душою интриги стали братья Голицыны. Свое происхождение они вели от великих князей Литовских. Глава заговора, князь Василий Голицын, считал себя знатнее руководившего Думой Мстиславского, потомка младшей ветви литовской династии. Однако местническое положение рода к концу XVI века не соответствовало его высоким амбициям. Попытки Голицыных тягаться с Трубецкими и Шуйскими неизменно заканчивались неудачей. Неудивительно, что в критический момент это «обиженное местами семейство» первым из бояр оставило лагерь Годуновых. Большую помощь Голицыным оказали Прокопий Ляпунов и его многочисленная родня. Братьев Ляпуновых всегда отличали смелость, решительность, неукротимый нрав и неизменная склонность к авантюрам. Их отношения с Годуновыми были далеки от идиллии. Сразу после смерти Грозного Ляпуновы участвовали в организации московских беспорядков, едва не закончившихся смертью Бориса. А за год до войны с самозванцем царь велел выпороть Захара Ляпунова кнутом за посылку на Дон заповедных товаров.