Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг.

Таким образом, к концу лета ситуация под Москвой осложнилась до предела. Ружинский с Лжедмитрием II стояли на ее западных окраинах, Ян Сапега удерживал позиции на севере, ведя осаду Троице-Сергиева монастыря. А с юга наступали крымские татары. Скопин-Шуйский ничем не мог помочь столице. Используя укрепления заранее выстроенного острога, его армия в двухдневном сражении 18—19 августа отбила наступление 20-тысячной польско-тушинской рати на Калязин. Но к полевым сражениям с панцирной кавалерией русская пехота была еще не готова, а Делагарди по-прежнему стоял у Валдая. В этой ситуации Сигизмунд III решил выйти из тени. Тем более что повод для разрыва перемирия долго искать не пришлось: договор Василия Шуйского с Карлом IX затрагивал интересы не только Речи Посполитои, но и ее монарха, претендовавшего на шведскую корону.

19 сентября 1609 года отряды литовского канцлера Льва Сапеги подошли к стенам Смоленска. Через несколько дней к ним присоединился польский король. Гарнизон русской крепости был невелик. По разным сведениям, он составлял от 1400 до двух тысяч человек. Большую часть смоленских ратников воевода Михаил Шеин еще весной отправил к Скопину. Королевская же армия насчитывала свыше 12 тысяч бойцов. Кроме нее в осаде участвовало более 10 тысяч малороссийских казаков и литовских татар. Еще от границы король прислал жителям Смоленска универсал, где сообщал, что он идет по просьбе самих же русских — навести порядок в их государстве. Сигизмунд III рассчитывал на легкую прогулку. К осаде первоклассной крепости он свои войска не готовил. В армии было намного больше кавалерии, чем пехоты. А артиллерийский парк состоял всего из полутора десятков орудий.

Смоленск недаром считался ключевым пунктом русской обороны на западе. Его каменные стены, возведенные в 1597—1602 годах Федором Конем, местами достигали высоты 14 метров, а толщиной были до 5,1 метра. Протяженность каменных укреплений, включающих в себя 38 башен, составляла шесть верст. Крепостная артиллерия насчитывала около 300 пушек и размещалась в башнях в три яруса. Возглавлявший гарнизон Михаил Шеин был смел, решителен и считался в военных кругах большим мастером обороны. С началом боевых действий он призвал к оружию посадских жителей, доведя численность своих войск до пяти тысяч человек. В городе имелись большие запасы продовольствия и воинских припасов.

Подойдя к Смоленску, Сигизмунд III потребовал от гарнизона сложить оружие. Жители ответили, что скорее погибнут, чем покорятся врагу. 12 октября начался первый штурм города. Королевские инженеры взорвали мину у Авраамиевских ворот. Польские колонны ворвались в пролом. Но дальше продвинуться не удалось. Смелой контратакой русские ликвидировали прорыв. Поняв, что с наскока город взять не удастся, король перешел к планомерной осаде. Его тяжелая артиллерия осталась в Риге. С учетом состояния дорог подвезти пушки должны были только через несколько месяцев. Ожидая осадные орудия, поляки рыли многочисленные тоннели. Они пытались заложить мины под стены и башни. С помощью слуховых ходов и встречных подкопов смоляне всякий раз ликвидировали угрозу. Русские ратники постоянно ходили на вылазки. В одном из налетов отряду смельчаков удалось захватить даже королевское знамя.

Вторжение Сигизмунда III увеличило раздоры в лагере самозванца. Если Ружинский и его соратники поклялись друг другу держаться прежней линии, то осаждавший Троице-Сергиев монастырь Петр Сапега не хотел ссориться с родичем, канцлером Яном Сапегой, и потому занял нейтральную позицию. Еще одним следствием осады Смоленска стало укрепление союза России и Швеции. Карлу IX было выгоднее вести войну с Сигизмундом под Москвой и на русские деньги, чем одному и в Эстляндии.

Получив приказ короля, Яков Делагарди со своими людьми 26 сентября прибыл в Калязин. Скопин встретил их с радостью и тут же выдал наемникам жалованье. Устранив недоразумения, объединенная армия двинулась вперед и уже 6 октября вступила в Переславль. Через три дня ее передовые отряды закрепились в Александровской слободе, куда вскоре прибыли и основные силы. Следом с востока подошли воевавшие в Поволжье и под Владимиром войска Шереметева. Теперь у Скопина собралось свыше 25 тысяч ратников. С такой армией можно было дать противнику генеральное сражение. Однако русские войска не могли еще на равных биться с интервентами. Тактика Скопина в течение всей кампании заключалась в том, что его пехота занимала укрепленные позиции, которые вынуждена была раз за разом атаковать польская конница. И только после того, как она из-за высоких потерь лишалась наступательных возможностей, завершающий удар по врагу наносила свежая и отдохнувшая русская кавалерия.