Огнём и сталью

Ни воя следующего снаряда, ни взрыва я не услышал, а после вообще почти перестал слышать. Оглох. Как в немом кино увидел, что оскалившийся Инь Инь выбрасывает автомат и патроны. Вот это правильно, зря вообще железки взяли, до них не дойдёт, надо тащить только гранатомёты и гранаты в холщовых заспинных мешках, позволили бы боги хоть их израсходовать. Не знаю, сколько прошло времени… десять секунд… минута… Молодые деревца в леске, где мы укрылись закачались и стали ломаться под натиском танков. Первая тройка свернула с шоссе в нашу сторону, разошлась боевым веером. Пулемёты плюнули трассирующими. Давайте-давайте сюда, а ты, Иришка, улепётывай скорей, пока они разбираются с обнаглевшими нами. А вот и вторая тройка танков. Третья. Странно, деревца молоденькие, сырые, а вспыхнули, как спички. И почему над лужами зелёный дым? Или это бурый пар? Примигениус и Тигрицкий валяются в воронке друг на друге, расплетаясь и расцепляя оружие. В общем, все готовы к труду и обороне, мать-перемать… О-па! Накрыло второй порцией, отнесло в лужу, уложило мордой вниз, глаза и рот забило грязью. Сполз в воронку с горячей водой на дне, где уже сидел Инь Инь, оттуда мы сожгли один танк, всадив несколько гранат в неосторожно повёрнутую к нам корму. Потом подбили второй. Тигрицкий напялил противогаз и пополз к дереву, из которого валили ядовитые зелёные клубы. Хочет перед смертью получить опыт дегазации? Молодец! Где он? Словно растворился.

Лейтенант Лунин вы стали обладателем технологии «Производство химического оружия (газы)».

Потом я прилежно целил гранатомётом в ржаво-оливковую броню, наползавшую из едкого дыма. Мне показалось, что Инь Инь сквернословил по-китайски. В воронку свалились, гремя связками гранат, Львов и Примигениус. Затем внезапно стало тихо и куда-то делось солнце – за тучи или в дым? Мы вчетвером были уже опять на дороге, только уже позади первого подбитого танка. Сколько держимся? -«Минуты две». –«Кто это сказал, ты Львов?» -«Я не Львов» -«А кто?» -«Не знаю, забыл». Кажется, я стал понимать по-китайски. Во всяком случае матюки Инь Иня, втаскивающего под танк гранатомёты и заряды к ним. –«Лезьте сюда, тут хорошее укрытие». –«Раненые есть?» –«Нет, все целы, даже удивительно». -«Коленку разбил». Под горячим железным брюхом воняло соляркой. И снова прущие на нас гусеничные броневики, и снова стрельба. На дороге полыхают танки. Сколько? Три? Пять? Страшные взрывы. Накрывают гаубицами? –«Инь, куда делись Вовка и Маммутус?» -«Всё в порядке, товарищ ротный, теперь это уже неважно». –«Почему?» -«Потому что самолёт только что улетел. Значит, Ира добралась»

Лейтенант Лунин вы захватили повреждённую мобильную ракетную установку.

-«Да? Не слышал. Вообще плохо слышу, контузило. Инь, куда?!» -«Последняя граната, не хочу промахнуться. До скорой встречи, лейтенант. Вы хороший командир!»

Танк, под которым я лежал, неожиданно легкомысленно встал на дыбы, разбрасывая многопудовые колёса и звенья гусениц. Меня подняло над воспламенившейся землёй и с адской (теперь я знаю смысл этого слова!) силой впечатало в угольно-твёрдое небо.

Лейтенант Лунин погиб. Трофеи сохранены. Обмундирование потеряно. Личное оружие потеряно.

2

Болело даже то, что по определению болеть не может, то есть всё. От ногтей на ногах до кончиков волос на темени. Что радовало бы, кабы мог радоваться: если чувствую, как мне плохо, значит не исчез. Следовательно с воскресением ИскИн не обманул. Или хотя бы не совсем обманул. Боль быстро уходила, я рискнул осторожно открыть глаза. Белый потолок с зелёным крестом. Да, конечно, наш госпиталь. Вокруг белые лица гарнизона с широко раскрытыми глазами. В глазах – дикий ужас. Помню каждого и это вызывает наслаждение, следовательно всё нормально. О, вот этот, даже не бледный, а голубой с перекошенной от безбрежного страха физиономией – наш военврач Изверг Чёрный.

-Понимаю, что голый командир вызывает исключительно омерзение, -прохрипел я, -но не до такой же степени. А если даже до такой, могли бы притвориться, что рады оживлению. Подчинённые, прикройте срам начальника и отведите его в душ.

Я с кряхтеньем повернулся на бок и сел на эмалированном хирургическом столе.

-Ура! Нормально! –первой пришла в себя Люда. –Живой-здоровый! Всеслглебч, ненаглядный наш!

Она кинулась ко мне на шею и звонко чмокнула в щёку.

-Если кто-то настучит о целовании младшему лейтенанту Луниной, -пообещал я, подставляя вторую щёку, - выведу в чистое поле, поставлю лицом к стенке и пущу пулю в лоб двумя очередями, чтоб всю жизнь помнил!

-Ф-фу! –испустил насосный вздох Изверг. –Век не забуду, как вы воскресали. Может быть, больше не будете погибать, а?