Огненная для дракона (СИ)

Я осторожно приоткрыла глаза, глядя в землю, и увидела, как отступают в сторону высокие чёрные сапоги. Ингар подчинился.

Скрип ползущей вверх решётки напомнил мне, как я провожала ночью Роана. Как же давно это было — целую вечность назад.

Ящер двинулся вперёд, и я на всякий случай снова зажмурилась, чтобы не испортить всё в последние мгновения. Когти проскрежетали по деревянному мосту через ров. Я почувствовала, как ящер свернул налево, и ещё через несколько минут нас накрыла густая тень плотная и тяжёлая.

Мы въехали в лес, мой с детства любимый лес, где я привыкла чувствовать себя в безопасности. Я открыла глаза, в надежде, что знакомое ощущение вернётся. Всё те же деревья, запах прелой листвы. Но с каждым шагом ящера, скользящим в темнеющую глубину леса, возникшее чувство тревоги усиливалось.

— Всё позади, постарайся расслабиться. Я добавлю защиту вокруг домика, — магистр не мог не почувствовать моё напряжение.

— Вы и так много сил потратили, — возразила я.

Он вздохнул:

— Да, многие планы полетели к хангу. Прости, вырвалось.

— Меня учили стрелять из лука вместе с воинами нашего гарнизона. Иногда они промахивались.

Мы засмеялись одновременно. На душе стало легче. Но ненадолго. После нескольких минут молчания напряжение вернулось. Я пыталась мысленно с собой договориться, но с каждой минутой становилось только хуже.

И тогда я пошла от обратного. Старый Сигмар учил нас в перерывах между сериями выстрелов: «Никогда не отмахивайтесь от дурного настроения. Смотрите в лицо своим тревогам. Думайте над причиной. Если причин нет, то это может оказаться предчувствием, которое спасёт вашу жизнь. Если же причина в прошлых действиях, то либо примите их, либо, если память не отпускает, пробуйте исправить».

Причина? Это же просто. Она на виду. Все мои тревоги связаны с тем, что сейчас резко меняется моя жизнь. Я никогда не шла против воли отца, я не сбегала из дома, пусть и под защитой высшего мага Империи, и что у ж там, если совсем начистоту, я не совершала всего этого ради мужчины.

Ещё недавно я ахала, читая романы, в которых девушки решались на безумные поступки. Я переживала за них, пока глаза скользили по строчкам, но едва книжка закрывалась, меня охватывали сомнения, что в реальности возможно что-то подобное. Ни одна из моих подруг по пансиону не отважилась бы на то, чтобы поставить под угрозу свою репутацию. А ведь сейчас я именно это и делаю.

А что, если у Вилены получится? Что со мной будет, если Роан за мной не вернётся?

При мысли об этом внутри меня всё покрывалось изморозью, сбивалось дыхание, сердце застывало осколком льда.

И как это принять? А вот в этих женских вопросах Сигмар не советчик. Зато есть житейская мудрость Лоры: «Не думай, может это и неправда». А чтобы не думать о плохом, надо сосредоточиться на чём угодно.

И я старалась отвлекаться на упавший с дерева лист, на нырнувшую в дупло белку, на ящера, повернувшего голову вслед за ней.

Думать о чём угодно — это спасение. Хотя бы о тех же ящерах. Я осторожно протянула руку и погладила везущую нас рептилию по шее. Они обожают, когда им почёсывают надбровные дуги, но мне не дотянуться. Да и страшновато. Это всё-таки не моя Лета. Вдруг ему не понравится.

Интересные они всё-таки существа — ящеры, такие же разные как люди. Даже внутри одной породы. Особая каста — шатзийцы. Я читала о том, что у магов образуется с ними особая ментальная связь. А боевые маги способны заставить своих ящеров извергать огонь, причем прицельно и в нужном направлении. У отца, у брата и даже у меня тоже шатзийцы, потому что членам графской семьи не по статусу простые породы. Вот только, как бы я не пыталась прислушаться к моей Лете, никакой связи. Она воспринимает от меня только простые команды. Да ещё слово «лягушки». Как бы мне хотелось…

Ящер резко остановился и зашипел.

Перед нами посреди тропы стоял маг в белом плаще. Я почувствовала, как напрягся магистр Берн.

Белый улыбался широко, так, словно встретил лучшего друга, вот только глаза оставались холодные.

— Магистр Берн, — протянул он. — Как неожиданно, — он перевёл взгляд на меня: — Ещё более странно, юная графиня. Умеете вы удивлять, магистр. Девушка как-то связана со всплеском магии на берегу?

— Вас это касается, Джерлал*?

— О! Ещё более неожиданно. Не помню, чтобы мы встречались.

— Вы похожи на вашего старшего брата.

Лицо Белого перекосило:

— Ну, собственно, счет за его смерть до сих пор не закрыт. Так что же случилось вчера утром? В девчонке ни грамма магии. Может, мне стоит заинтересоваться вашим вчерашним спутником? Где же я мог видеть такие удивительно синие глаза? — в голосе мага звучала явная издёвка.

Холод пробежал по моей спине. То, что не приходило мне прежде в голову, стало очевидным сейчас. На всех портретах императора Рэйнара его изображали с глазами глубокого синего цвета.

— Позвольте, я попробую угадать, — глумливо продолжил Белый: — Неужели у бездарного и никчемного наследника престола всё-таки проснулась искра?

— Беги, — шепнул магистр.

Я даже понять не успела, как оказалась на земле. А ящер двинулся вперед, прикрывая меня.