Огненная дорога

Конечно, де Шальяк узнал, каково его подлинное имя. От испанских солдат, прибывших в Авиньон, чтобы арестовать его, но обнаруживших, что он успел скрыться.

— А как поживает ваш патрон, его святейшество Папа Клемент?

«Очень мило, что вы интересуетесь этим, но что за странный вопрос? Вы, должно быть, прожили эти годы где-нибудь в пещере» — вот что, по мнению Алехандро, должен был ответить ему де Шальяк.

Однако вместо этого тот сказал:

— Сожалею, сообщая вам печальную весть, но мой благочестивый патрон погиб от удара молнии вскоре после того, как отослал вас в Англию. Увы, я не смог спасти его, как ни пытался. Вся кровь в нем вскипела от силы этого удара. Непривлекательное зрелище, должен признаться. Это был, скажем так, несчастный случай.

«Ирония слишком очевидна, чтобы поверить в нее», — подумал Алехандро.

— Такая трагедия… в особенности после того, как вам удавалось так долго сохранять ему здоровье.

Однако, стоя здесь, в окружении впечатляющего собрания мудрости, заключенной во всех этих книгах, Алехандро, вопреки себе, не мог хотя бы отчасти не восхищаться бывшим папским доктором. Несмотря на зло, которое ныне погибший Клемент и де Шальяк причинили ему, отослав в Англию, он за довольно короткое время многому научился у этого своего учителя.

— Вы должны сделать все, чтобы полностью изолировать своих подопечных, — говорил де Шальяк, готовя его к путешествию. — Основываясь на наблюдениях, я пришел к выводу, что болезнь передается невидимыми парами. Больной выдыхает эти пары в атмосферу, распространяя вокруг себя эти мельчайшие частицы, которые затем настигают новую жертву. Один Бог видит и знает, каким образом передается чума, а мы можем только пытаться представить себе это. Однако она существует, и это так же неоспоримо, как семь дней Творения. И если будет угодно Господу, когда-нибудь и мы сможем увидеть эти вредоносные испарения.

Алехандро знал, что в воде есть крошечные животные; подобно ему, де Шальяк подозревал наличие крошечных животных в воздухе.

— Все дело в крысах, — выпалил Алехандро.

Де Шальяк вскинул бровь и наклонился вперед.

— Пардон?

— В крысах, — повторил Алехандро.

Взгляд голубых глаз де Шальяка метнулся в угол комнаты.

— Уверяю вас, здесь нет крыс. На кухне, может быть, но и то где-нибудь в подвале. — К удивлению Алехандро, в его голосе послышался оттенок обиды. — Я думал, что моя коллекция произведет на вас большее впечатление.

— Нет! — воскликнул Алехандро. — В смысле, да! Ваша библиотека… — Он постарался найти подходящее слово. — Она изумительна! Такого я никогда не видел.

Удовлетворенная улыбка расплылась на лице де Шальяка, однако потом, может, даже вопреки собственному желанию, он нахмурился и спросил с оттенком неуверенности:

— Тогда с какой стати вы заговорили о крысах?

— Зараза! — взволнованно ответил Алехандро. — Чумная зараза. Ее переносят крысы, я уверен в этом!

Некоторое время де Шальяк пристально вглядывался в его лицо, потом издал смешок, другой, третий, все громче и громче, пока не разразился бурным, насмешливым хохотом. Вскоре он схватился за бока. Даже охранники у двери не смогли сохранить своего обычного хладнокровия.

— Я уверен в этом! — прокричал Алехандро, и смех оборвался.

Де Шальяк медленно, величественно поднялся из кресла во весь свой немалый рост, подошел к Алехандро, почти вплотную приблизил к его лицу свое и произнес низким, ровным голосом:

— Вы в моем доме гость, мсье, и не должны возвышать свой голос. Я полагаю это дурным тоном.

Алехандро молчал. Услышав слово «гость», он воспринял это как напоминание, что он пленник, что в любой момент де Шальяк может отправить его обратно в ужасный склеп, и решил, что ни в коем случае больше не возвысит голос.

— Прошу прощения, мсье, — покаянно сказал он. — В мои намерения не входило злоупотреблять вашим гостеприимством. Лишь огромное желание поделиться с вами своим знанием заставило меня возвысить голос.

Де Шальяк по-прежнему не сводил с него глаз, и Алехандро увидел в них что-то, чего не понимал. Было ли это… но нет. Невозможно. На одно краткое мгновение ему показалось, что он разглядел в этих голубых глазах выражение сродни печали. Как если бы де Шальяк чувствовал, что его… предали.

Внезапно тот отвернулся, взял с ближайшего стола груду аккуратно сложенной одежды и подвинул ее к Алехандро.

— Это вам. Мы обсудим вашу безумную теорию за обедом. — Он ткнул пальцем в сторону испачканных штанов Алехандро. — Только сначала приведите себя в порядок. От вас несет.