Огненная дорога

— Да уж. — Гильом с улыбкой посмотрел на Кэт. — Поднимись к себе, дорогая, а мы с Чосером займемся нашим делом.

— Нет, дорогой, — возразила она, — я не хочу расставаться с тобой! И мне требуется твоя поддержка после… после этой ужасной путаницы. Я буду сидеть тихо, как мышка. Но постой, есть идея получше! Давайте все вместе поднимемся наверх. Там мне будет легче прийти в себя, и там нам никто не помешает.

Так они и сделали. Гильом поддерживал ее, когда они поднимались по ступеням в свою крошечную комнату. Шествие замыкал Чосер.

Когда все оказались внутри, Каль закрыл дверь.

— Теперь изложите мне план.

— Как я понял, доктор хочет, чтобы вы его «похитили», хотя это, конечно, нельзя назвать похищением, поскольку все будет сделано по его доброй воле. Видимо, он желает, чтобы такое впечатление сложилось у де Шальяка. Значит, в соответствии с этим мы и будем действовать. Он хочет, чтобы вы изменили внешность, но не настолько, чтобы насторожить охранников и привлечь к вам их внимание.

Чосер описал путь от дома де Шальяка до особняка, где обитали Лайонел и Элизабет — по воле короля, в обмен на то, что сам он продолжал оставаться в Лондоне.

— Охранники привыкли ездить этим путем, поскольку доктор и графиня, в развитие своего романтического приключения, встречаются почти ежедневно. Когда мы завернем за угол, я отстану, оказавшись между мсье Эрнандесом и охранниками. Вот тут-то вы схватите поводья его коня и быстро умчите доктора. В сад, где его будет ждать леди.

— В какой час это произойдет? — спросил Карл.

— Точно в полдень.

— И это все?

— А что еще нужно? Ах да, заключительная часть. Как это я забыл? Я иногда забываю о необходимости заканчивать… разные вещи. Привычка, от которой нужно избавиться, и поскорее. Позже доктор вернется к де Шальяку, расскажет, что его похитили, затащили в какой-то притон, ограбили, а потом опоили, и очнулся он в незнакомом месте. Впрочем, это и так ясно, стоит ли упоминать? Он расскажет о незнакомцах, которые помогли ему в час нужды, и де Шальяку не к чему будет придраться. А доктор и графиня, таким образом, насладятся обществом друг друга, жаль только, недолго, но зато не под бдительными взорами де Шальяка и принца Лайонела. Не знаю, по правде говоря, у кого из этих двоих ревность разыграется больше.

В отличие от Чосера Кэт и Гильом знали совершенно точно, кто из двоих мужчин, которых якобы ожидала перспектива почувствовать себя рогоносцами, придет в большую ярость к концу этого дня. Де Шальяк, разумеется.

— Я пришел к выводу, что не стоит злить Наварру, прося его изменить место сражения, — сказал Каль Этьену Марселю. — Мы снова изучили карты и пришли к выводу, что Компьен сойдет. Вам нет необходимости связываться с ним.

Марсель отложил перо.

— Очень умно, Гильом… Я рад, что вы приняли такое решение. Я весь день не брался за письмо, потому что не мог придумать, как изложить наши доводы в привлекательной для Наварры форме.

— Для Наварры привлекательны лишь его цели и его удовольствия.

— Тем не менее для меня это огромное облегчение — что не нужно отправлять ему послание с предложениями, которые, как он считает, противоречат его интересам.

— В таком случае в Париже мне больше делать нечего.

— Наверное.

Каль сделал глубокий вдох.

— Тогда утром мы отправимся на север. Я начну собирать свою армию. Мы сообщим Наварре, когда будем готовы.

Марсель встал.

— Вы не пожалеете, что заключили этот союз. Удачи — и вам, Гильом, и тем, кто пойдет за вами. Вы делаете важное дело, за которое многие опасаются браться, но которого тем не менее очень ждут.

Они обнялись и похлопали друг друга по спинам; ни дать ни взять и впрямь дядя и племянник.

— Выпьем напоследок, — предложил Марсель, — а потом, думаю, вы захотите пораньше уйти на покой. Боюсь, завтра вас ждет долгий день.

— Много долгих дней, я бы сказал.

Марсель поднял бокал.

— За Жакерию! Ваши люди еще покажут себя.

Они лежали на соломенном тюфяке в своей каморке, понимая, что это их последняя спокойная ночь, что, когда Алехандро будет с ними, все, возможно, изменится. Охваченные неуверенностью и тревогой, они страстно сжимали друг друга в объятиях.

— Ты назвал меня женой, — прошептала Кэт.

— Я собираюсь много, много раз называть тебя так. Как только представится возможность, нам нужно найти священника.

— Муж, — пробормотала она. — Чудесное слово.

Он поцеловал ее — в глаза, в кончик носа, а потом в губы, нежно и страстно.

— Одна надежда, что твой père будет того же мнения.

Алехандро казалось, что он всего день или два не видел несносного Фламеля — но вот он, здесь, снова отрывает его от работы, которую, как он сам настаивал, нужно завершить как можно быстрее.

— Вы даже не закончили второй раздел?

— Я продвигаюсь достаточно быстро. Эта работа требует времени и внимания. Проявляйте терпение.