Огненная дорога

День был ясный, с легким приятным ветерком, небо голубело над головой, а солнце светило так ярко, что Карлу пришлось защищать от него глаза. Глядя на богатейшие владения хозяина замка и понимая, как умело они размещены, Карл испытывал чувство зависти. Правда, одного взгляда на цветущие сельские угодья барона де Куси было достаточно, чтобы понять, каким образом этот храбрый и чертовски привлекательный человек унаследовал свои богатства. Однако вот вопрос: каким образом, погрязнув в неописуемой бедности и лишениях, жалкие нищие, которые трудятся на де Куси, смогут и дальше платить налоги? Даже Карл Злой, самый презираемый деспот во всей Франции, понимал, что из камня крови не выжать.

И тем не менее он и вся остальная братия только этим и занимались. На самом деле он не мог винить бедняков за то, что они восстали, как и буржуазию за то, что она поддерживала их, как и некоторых дворян за очевидное нежелание втаптывать их в грязь. В такие тяжкие времена любой мятеж оправдан.

Тем не менее мириться с этим нельзя, ни сейчас, да и никогда. Карл верил, что таков его священный долг — собрать силы, подавить восстание и объединить под своей мощной властью всех дворян, сумевших пережить этот кромешный ад. Это право, а может, и обязанность дарованы ему Богом через деда, самого великого Луи. Он готов с радостью ответить на этот вызов, поскольку королевство Наварра слишком мелко для его амбиций: затерянное в предгорьях Пиренеев, оно находилось чересчур далеко от центров власти и богатства, чтобы устраивать его.

«Будь проклят дофин, — думал он, глядя на продолжающийся парад дворян, — и пусть его ничтожный отец жиреет и тупеет при дворе этого идиота Эдуарда, который держит его как пленника. Чтоб он сдох на этом сыром, жалком острове!»

Гильом Каль не мог отвести взгляда от ужасного зрелища, открывшегося ему.

— Нет! — воскликнул он и спрыгнул с коня. — Только не это опять!

Кэт осталась на коне, с такой силой сжимая поводья, что побелели костяшки пальцев. Крепко зажмурившись, она начала молиться.

— Славься Мария, полная благодати, Господь с тобою…

Каль заговорил громко, яростно, перекрывая ее бормотание:

— Злобный ублюдок! Похоже, он собирается прикончить всех нас! — Он потряс в воздухе кулаком. — Сам Сатана не мог придумать более жестокой пытки!

— …ныне и вовеки веков, — закончила Кэт, перекрестилась дрожащей рукой и вытерла слезы. — Аминь.

Перед ними было тело тощего крестьянина, стоймя привязанного к дереву за заведенные за спину руки и прижатые к стволу ноги. Чудом уцелевшая голова свешивалась на грудь, и широко раскрытые, невидящие глаза «смотрели» вниз, на внутренности несчастного, вытянутые из тела на расстояние не меньше трех шагов. Они лежали на земле, в луже крови, и были слегка обгрызены каким-то голодным зверем.

— Здесь побывал волк. — Карл на негнущихся ногах подошел поближе к ужасной находке. — С каждым днем они становятся все смелее, потому что люди слабеют от голода. И они достаточно умны, чтобы чувствовать в нас запах страха.

А может, в ночи сюда прокралась ласка или лисица, чтобы пообедать несчастным? Кэт никак не могла выкинуть из головы мысль о том, сколько времени, прежде чем потерять сознание, этот человек смотрел, как лесные животные с глазами, горящими во тьме, точно угли, грызутся за его внутренности.

В конце концов она собрала все свое мужество и спешилась, как раз в тот момент, когда Гильом отвернулся от жуткого зрелища и его вырвало.

— Это дело рук Наварры, — с горечью сказал он, вытирая рот, и сплюнул на землю. — Но как, интересно, ему удается быть одновременно везде?

— Может, это сделал один из его сторонников.

— Все равно это он обучил их своим жестоким выходкам!

Едва ли час назад они натолкнулись на другую несчастную жертву Наварры: человек сидел, прислонившись к прогнившей дождевой бочке, а его отрубленная голова аккуратно лежала у него на коленях. За день до этого они похоронили трех других, одного распятого, другого поджаренного, третьего с выколотыми глазами и отрезанным языком. Каждая последующая могила, которую они выкапывали жалкими палками и осколками камней, оказывалась мельче предыдущей; возникло ощущение, что их путешествие так никогда и не закончится, превратившись в вереницу похорон. Они отвязали труп от дерева, и кончиком сапога Гильом пододвинул внутренности под его живот, даже не попытавшись затолкать их внутрь.

— Почему, Бога ради, они так калечат этих несчастных крестьян? — спросила Кэт. — Почему просто не убивают их?

— На этот вопрос, может, и сам Бог не знает ответа. Наварра превратил своих рыцарей в банду убийц. — Гильом бросил на Кэт мрачный взгляд. — Ну что, будем и этого хоронить?

— У тебя есть силы? У меня так точно нет.

— Нельзя же просто бросить его здесь.

— Если мы будем хоронить всех изуродованных, на кого наткнемся, то никогда не доберемся до Парижа!

Гильом понимал, что Кэт права. С усталым видом он сел на упавшее дерево.

— Как с этим бороться, а? По-моему, наше дело безнадежно.

Она опустилась рядом с ним, немного помолчала и потом сказала:

— С огнем можно бороться только огнем.