Огненная дуга

Толубеев понимал, что все в штабе измучены ожиданием. Ощущение примерно такое: над тобой висит гиря, а веревка, на которой она подвешена, постепенно расползается, одна прядь, вторая, третья. Но когда она упадет, эта гиря?

Резко звякнул телефон. Начальник отдела торопливо схватил трубку.

— Взяли? Когда? Где? Перескажите устно показания! Пленного потом доставить мне. Что? — послушал немного, положил трубку, снова поднял, попросил: — Соедините с командующим. — Подождал, заговорил: — Докладывает седьмой. Только что взяты пленные минеры противника. Во всех немецких частях прочитан приказ Гитлера о переходе в наступление в три часа пятого июля, в понедельник. Задача: отрезать, окружить и уничтожить советские войска на Курском выступе. Гитлер приказал коротко: «Немецкий Сталинград». Пленного скоро доставят. Ефрейтор Бруно Формелло. Вместе со своим взводом был направлен проделать прохода в минных полях, прикрывающих немецкую оборону… Да, это неопровержимо. Наши разведчики проверили показания ефрейтора, — немцы действительно снимали мины на своем поле…

Он вздохнул с каким-то облегчением, как будто то, что должно было теперь, начаться, казалось ему более легким, чем само ожидание. А начаться должно было одно из самых великих сражений, в котором погибнут десятки тысяч людей, и было еще неизвестно, чья чаша весов перетянет…

— Ну, вот и дождались! — все так же удивительно весело сказал он, поглядывая на Толубеева и Кристианса с улыбкой. — Да, Владимир Александрович, вот ваша диспозиция. — Он достал из сейфа карту и передал Толубееву. — А сейчас мы попытаемся смешать карты господам немецким генералам. Прошу — за мной. Начинается совещание у командующего!

2

«С утра 5 июля наши войска на Орловско-Курском и Белгородском направлениях вели упорные бои с перешедшими в наступление крупными силами пехоты и танков противника, поддержанных большим количеством авиации. Все атаки противника отбиты с большими для него потерями, в отдельных местах небольшим отрядам немцев удалось незначительно вклиниться в нашу оборону.

По предварительным данным, нашими войсками на Орловско-Курском и Белгородском направлениях за день подбито и уничтожено 586 немецких танков, в воздушных боях и зенитной артиллерией сбито 203 самолета противника.

Бои продолжаются».

Совинформбюро. 5 июля 1943 г.

Совещание у командующего фронтом окончилось в 1.30. Командиры резервных частей торопливо разъезжались по своим штабам. Шла томительная ночь пятого июля…

Подполковник Толубеев попросил у командующего фронтом разрешения выехать на передовые позиции армии, которой была придана его бригада. Возможно, на этом именно участке фронта придется сражаться и ему…

Юркий броневичок, подарок Горьковского завода, доставил его к месту назначения. Только начинало светать, когда Толубеев, оставив броневик в расположении танкистов. направился в штаб дивизии. Первые птицы подавали робкие голоса, купались в росе, свисавшей, тяжелыми ртутными каплями с каждой травинки, с каждой ветки на лесопосадках. Толубеев шел за провожатым и думал о том, что через час, не более, воздух содрогнется от артиллерийского грома, птицы замолкнут, роса осыпется на землю, и в этот жаркий день всем захочется пить, а степь будет полна огнем и дымом, и нигде ни капли воды…

Провожатый сержант спрыгнул в траншею, и Толубеев, следя за ним, шел таким же кошачьим шагом, будто провожатый боялся разбудить немцев, которые спали или, скорее, готовились к предстоящему бою совсем недалеко от русских позиций, в такой же земляной траншее.

Точно так же готовились к бою и русские пехотинцы, чутко прислушиваясь к грозной тишине. Особенно много тут было бронебойщиков со своими длинными ружьями. Они уже знали, что Гитлер пригнал под Курск новые танки «Тигры», читали еще несколько дней назад «Наставление» по борьбе с ними. В «Наставлении» этот новый немецкий танк был даже изображен, хотя самой машины никто из них еще не видал. Но они уже воевали с немецкими танками под Сталинградом и знали, что любая железная махина, как бы ее ни называли немцы, останавливается от умелого выстрела, и взрывается, и горит. И сейчас терпеливо ждали этой встречи, укрываясь поглубже в земле, исконном убежище солдата…