Огненная кровь

Она нашла глазами толстый том – единственное наследство от отца. Объемистая «История Атмани» Йентена. Адер сожгла спрятанную между страницами записку – лаконичное предостережение Санлитуна, прямо указывавшее на Рана ил Торнью как на убийцу, но книгу зачем-то сохранила. Чтение было невеселое: восемьсот сорок одна страница истории бессмертных личей, которые задолго до аннурцев правили Эридроей, пока, обезумев, не порвали страну в клочья, словно отсыревшую карту.

– Не это ли предстоит и мне? – спросила себя Адер.

Она перебрала десяток вариантов и все отбросила, кроме этого. Выбранный ею путь был опасен – более чем опасен, сплошь угрозы и неуверенность, так что она сотню раз думала, не остаться ли, отринув безумный план, чтобы держать рот на замке, руководить министерством и постараться забыть последнее предупреждение отца. Она ни разу в жизни не покидала Рассветного дворца без эдолийской стражи, никогда не проходила пешком больше мили, понятия не имела, сколько стоит ужин или комнатка в придорожном трактире. Но остаться означало вернуться к нему, к ил Торнье, изо дня в день разыгрывать любовь, которая в ней горела, пока Адер не узнала правды.

Мысль о возвращении к нему, в его постель, помогла ей решиться. После ужасного открытия она неделю избегала встреч, ссылаясь сперва на нездоровье, потом на множество служебных обязанностей. Пост министра финансов, полученный благодаря отцовскому завещанию, мог послужить правдоподобным предлогом на день-другой, но нельзя было вечно прятаться от ил Торньи, не вызвав его подозрений. Он уже дважды заходил, каждый раз оставляя ей букетик девичника и написанное твердым угловатым почерком послание. Он надеется, что недомогание скоро пройдет. Он нуждается в ее советах. Его пальцы соскучились по ее нежной коже. «Шелковой коже», – писал мерзавец. Месяц назад от этих слов она залилась бы краской. Теперь ее кулаки невольно сжались, и Адер, заметив это в зеркало, лишь усилием воли расслабила руки. Любая мелочь, даже побелевшие костяшки, могла привлечь к ней внимание.

Она в сотый раз вытащила из кармана платья узкую полоску муслина. Все, что она решилась взять с собой, – эта тряпица да маленький кошелек монет – то, что можно незаметно вынести из дворца. Остальное, что понадобится в дороге, – мешок, одежду паломника, еду – придется купить на аннурском рынке. Если она отыщет нужный прилавок. Если сразу не выдаст себя неумением торговаться. При мысли о своем положении она выдавила слабый смешок: министр финансов Аннура, через чью службу за неделю протекают сотни тысяч золотых солнц, в жизни себе даже сливы не купила.

– Сейчас или никогда, – пробормотала она, закрывая глаза полоской ткани и туго стягивая узел на затылке.

Мир сквозь повязку расплывался по краям, будто сквозь ставни просочился густой океанский туман из Разбитой бухты. Видела она неплохо, но ее не зрение тревожило. Ткань должна была скрыть мерцающий в радужке огонь. Она уже убедилась, что повязка работает. Испытывала ее десяток раз, при свете и в темноте, со всех сторон изучала свое лицо – не видно ли проблеска, – пока не заболели усталые глаза. При свете дня все было прекрасно, а вот ночью, когда задували светильники, глядя на себя в упор, она различала слабое свечение. Может, если просто…

Фыркнув с досады, она сорвала повязку.

– Тянешь время! – вслух сказала она, подстегивая себя голосом. – Трусливая девчонка, ты тянешь время. Не зря старые стервятники в совете решили, что ты слабовата для своего поста. Вот чем ты занимаешься! Отцу было бы стыдно за тебя. Ну-ка засунь Шаэлеву тряпку в карман, брось таращиться в зеркало и марш за дверь!

Проще сказать, чем сделать. За дверью стояли Фултон с Бирчем. Двое эдолийцев с десятилетнего возраста встречали ее каждое утро, она привыкла к ним, как к стенам дворца, и всегда видела в них надежную опору – недвижимые камни в изменчивом течении аннурской политики. Но сейчас они могли погубить ее план с первого шага.

По правде сказать, не было причин их подозревать, Адер долго и упорно думала, не довериться ли этим двоим, не попросить ли сопровождать ее в бегах. С их мечами дорога сделалась бы много безопасней, а как приятно было бы видеть рядом знакомые лица! Она склонялась к мысли, что может на них положиться, но ведь она и на ил Торнью полагалась, а он убил отца. Фултон с Бирчем клялись ее защищать, но такую же клятву давали эдолийцы, посланные на восток за Каденом, а от них уже который месяц ни слуху ни духу.

– Надейся только на себя, – напомнила себе Адер, открывая дверь. – Положись на себя и сама выбирай дорогу.

Если ее план рухнет, она хоть их не погубит.

Увидев ее, двое солдат отрывисто кивнули.

– Новое платье, министр? – спросил Фултон, с прищуром посмотрев на грубую ткань.

– Понимаю, вы не прочь избавиться от опостылевших министерских одеяний, – с ухмылкой добавил Бирч. – Но думается, могли бы позволить себе что попригляднее.