Огненная кровь

Она решилась оглянуться через плечо, сама не зная: проверяет, нет ли погони, или просто хочет напоследок посмотреть на родной дом – на крепость, больше двух десятилетий хранившую ее жизнь. Изнутри трудно было оценить величие Рассветного дворца: изящные залы, приземистые храмы, вьющиеся садовые дорожки открывали взору по кусочку зараз. Даже центральная площадь, рассчитанная на пять тысяч застывших по стойке смирно солдат и потрясавшая самых искушенных иностранных послов, была лишь малой частью целого. Об истинном масштабе дворца можно было судить лишь снаружи.

Стены цвета темной крови тянулись в обе стороны, на сколько хватало глаз. Если бы не зубцы и не сторожевые башни, их можно было принять за древнюю складку земли, а не творение рук человеческих: отвесные скалы, неприступные и непобедимые, возносились над головой на пятьдесят футов. Они и без защитников представляли бы серьезную преграду для любого врага, но первыми бросались в глаза не они, потому что позади высился лес изящных башен: Жасминовое Копье и Белая башня, башня Ивонны, Журавль, Парящий зал, – и каждая была достойна короля. В другом городе любая из этих построек стала бы главной достопримечательностью, а в Аннуре, в Рассветном дворце, они выглядели добавкой, диковинкой, капризом заскучавшего архитектора. Глаз скользил мимо них и выше – к немыслимой высоте Копья Интарры.

Двадцать лет Адер прожила во дворце, а эта башня все не укладывалась в голове. Отчасти из-за размеров. Шпиль, казалось, пронзал небесную твердь, царапая синеву небес. Подъем на вершину Копья, начатый до рассвета, занимал почти все утро, а в минувшие годы, бывало, одряхлевшие императоры поднимались не один день, ночуя на обустроенных площадках для отдыха.

Эти путевые станции были более поздними сооружениями. Все, что находилось внутри башни, – лестницы, перекрытия, внутренние помещения – к немыслимо древней постройке умудрились добавить люди. Изначальными были в ней лишь стены – стены, вытесанные или выкованные из прозрачного, как зимний лед, вещества крепче закаленной стали, гладкого, словно стекло. Изнутри открывался вид прямо сквозь стены – на улицы и дома Аннура и за город, за Разбитую бухту, дальше на запад, до моря Призраков. Люди со всей империи и из-за ее границ стекались поглазеть на эту огромную мерцающую иглу. Высясь в самом сердце Рассветного дворца, она наравне с легионами и флотом внушала людям представление о несокрушимой мощи Аннура.

«А в нескольких сотнях шагов – вот это», – подумала Адер, поворачиваясь к дворцу спиной.

Вокруг, буквально в тени безупречных стен, протянулись длинные ряды питейных заведений и борделей, жмущихся друг к другу халуп, в которых дыр было больше, чем досок, а перекошенные дверные и оконные проемы занавешивали грязным тряпьем. В таком разительном контрасте была своя логика: династия Малкенианов оставляла за собой право при осаде города снести все на пятьдесят шагов ото рва. Осад сотни лет как не случалось, но богатые горожане остерегались строить здесь добротные дома и отодвигали их подальше от стен, чтобы какой-нибудь разрезвившийся император не сжег их под предлогом защиты империи. Потому окрестные улицы и переулки были нищими и шумными, пропахли подгоревшей дешевой свининой, прогорклым маслом, устричной пастой и куркумой, и ко всему этому примешивался острый соленый запах моря.

Прежде Адер, как и приличествовало ее положению, покидала дворец только через Императорские ворота, открывавшиеся на запад, на дорогу Богов, и сейчас она просто застыла, силясь привыкнуть, разобраться в нахлынувшей на нее какофонии. Она вскинулась, заметив вдруг направляющегося к ним мужчину – соколятника с подвешенной к шее деревянной миской, полной полосок почерневшего мяса. На полпути незнакомца перехватил Фултон – шагнул вперед и буркнул что-то, мотнув седеющей головой. Торговец приостановился, взглянул на торчащую из-под плаща эдолийца рукоять меча и, сплюнув на щербатую мостовую, свернул в сторону и стал высматривать других покупателей. Тем временем их догнал Бирч.

– Через Кладбищенский квартал? – спросил он. – Или вдоль канала?

– Через Кладбища спокойнее, – ответил Фултон, многозначительно покосившись на Адер. – Нет таких толп, меньше отребья.

Эта часть города уходила на запад по крутому холму, когда-то, как явствовало из названия, целиком отданного под погребения. Однако город рос, земля дорожала, и состоятельные торговцы с ремесленниками, продававшими свой товар на Сером рынке и вдоль дороги Богов, понемногу стали застраивать участки между кладбищами, пока весь холм не превратился в лоскутное одеяло. Среди склепов и могил выросли ряды зданий с прекрасным видом на Рассветный дворец и гавань за ним.

– Через Кладбища долго, – твердо возразила Адер.