Огненная кровь. Том 1

— Премного благодарны, найрэ, здоровья вам и вашему отцу, долгих лет и успешной торговли! — воскликнул Цинта, втиснувшись между охранником и князем. — А нам пора, Альберт, нам ещё лошадь забрать надо.

Охранник провожал их до ворот очень настойчиво, дыша в затылок.

— Она же врёт! Она явно что-то скрывает! — произнёс Альберт с раздражением, отвязывая лошадь.

— С какой стати ей врать, мой князь?

— Ну мало ли! Ты сам подумай, откуда Рита, та Рита с озера, могла знать об этом купце и его дочери? Они точно знакомы, очень хорошо знакомы. И Дуарх меня раздери, если я сейчас не выясню, что же она знает! Она слишком уж хорошо объясняла, почему любая девушка может представиться её именем, будто ждала такого вопроса!

— Нас уже и так выставили за дверь после того, как ты едва не нахамил им, теперь нас ещё и спустят с лестницы, а то и отведаем сабли.

— Спустят с лестницы? Цинта, да я спалю этот дом дотла, если понадобится, но я должен узнать правду!

— Нет, мой князь, если ты спалишь этот дом дотла, то ты уж точно ничего не узнаешь. Может, ты ещё и пытать будешь эту бедную девушку?

— А что ты там говорил про лошадь?

— А, так Рита сказала, что оставит лошадь у постоялого двора, тут где-то недалеко от Храма.

— Что? — рявкнул князь. — И ты всё это время молчал, Дуарх тебя раздери? Почему у постоялого двора? Почему не здесь? Хотя…

— Да я не знаю, она так сказала, что лучше нам будет забрать её там. Я и не спрашивал почему…

— Молись, чтобы она и правда была там! Или я спалю и постоялый двор, и весь этот треклятый Фесс! И тебя вместе с ним!

Князь был в ярости. И ярость эта была так сильна, что он даже не смог совершить ничего по-настоящему безумного, потому что впервые в жизни она была направлена внутрь него, а ни на кого-то вокруг. Он проклинал себя за вчерашнее на чём свет стоял.

Он ехал и предвкушал эту встречу, надеясь снова увидеть Риту и загладить свою вину. Разумеется, она соврала про помолвку! Соврала, потому что он вёл себя, как идиот! Набросился на неё, за руки хватал, и был пьян, как свинья. Боги милосердные, да он совсем растерял свой шарм, раз опустился до того, чтобы набрасываться на женщин в темноте! Нет, в этот раз всё будет по-другому. И она его простит. Никуда она не денется. А потом…

А потом будет видно, что делать.

И вот теперь он чувствовал себя обманутым. Не просто обманутым — настоящим глупцом, которого женщина обвела вокруг пальца.

Она лгала ему! Лгала всё это время. И как искусно! Фальшивая купеческая дочь! Фальшивое имя! Всё было ложью! Кроме одного…

Того странного безумного ощущения счастья, которого он не мог забыть. Её глаз и этой улыбки. И краткого мгновенья, когда она ответила на его поцелуй.

— Но, я думал…

— Лучше бы ты не думал, Цинта! — воскликнул князь, одним прыжком оказавшись в седле. — Вот видишь, чем заканчиваются добрые намерения?

Он стегнул коня и помчался вниз по улице.

Её лошадь и правда была там.

Только никакой Риты Миора на постоялом дворе не оказалось. А хозяин сказал, что дама, похожая по описанию, была рано утром, и её дожидался экипаж, гружёный сундуками, на нём она и уехала, а куда… этого хозяин не знал.

И Цинта молился про себя всем таврачьим Богам, наблюдая, как князь коршуном навис над несчастным мужчиной в потёртом жилете. И он надеялся, что он хотя бы не покалечит ни в чём не повинного человека.

Но ничего не произошло. Альберт как-то сник, отошёл в сторону и остановился у забора, навалившись на него сверху, жевал травину и смотрел куда-то вдаль. И только когда он внезапно рассмеялся, обернувшись, Цинта понял — в этот раз пронесло.

— Так глупо попасться! — он отшвырнул травинку и произнёс голосом, полным горькой насмешки: — Купеческая дочка из Фесса! Как же! Как же! Сам подумай — меткий стрелок из арбалета, поэмы Тириана! Шикарная карета, ливрейные слуги! Пустынная дорога, нападение и треклятые эти виноградники! Как же я не понял сразу, а? Виноградники, Цинта, понимаешь?

— Что «виноградники»? — осторожно спросил слуга, не совсем понимая, о чём говорит Альберт.

— Она восхищалась их красотами так, будто раньше никогда их не видела! Вот уж, что странно для той, кто родился и вырос в Фессе! Выясняла, как делают фесское золотое! И дороги она не знала! — Альберт покачал головой и добавил. — Эх, Цинта, я просто идиот!

— Какая самокритичность, мой князь!

— И ты идиот.

— А я-то с чего?

— А с того, что эта Рита, она мне хотя бы понравилась, и я, ослеплённый желанием, думал… ну ты сам понимаешь, о чём я думал! А вот ты куда смотрел?

— А я смотрел, чтобы ты, ослеплённый желанием и своими думами, не спалил что-нибудь по дороге.

Князь покачал головой.

— Но это же даже младенцу было ясно, что она не дочь купца, что она не просто так оказалась на той дороге, и что в неё стреляли не потому, что кто-то баловался арбалетом!

— И что же ты думаешь?

— Думаю, что это очень непростая женщина — Рита с фальшивым именем! И что настоящая Рита Миора вряд ли знает её на самом деле, — выдохнул князь с досадой.