Огненная кровь. Том 2 (СИ)

Лишь оставила на столе Цинте записку о том, чтобы он её не искал.

Дом спал, и спал ещё весь Эддар, и утро впервые было по-осеннему чистым и прохладным. Лошадь обнюхала её, фыркнула недовольно, не понимая, зачем нужно ехать в такую рань, но Иррис была непреклонна.

Альберт трижды спасал её жизнь. Теперь настал и её черёд, потому что без него её жизнь не имеет никакого смысла…

Иррис осторожно вывела лошадь на улицу, вскочила в седло и погнала в сторону холма, на котором находился Большой дворец.

Часть 6. Время правды Глава 32. Договоры

— Здравствуй, Иррис! Признаться, я ушам своим не поверил, узнав, что ты ждёшь меня здесь! — произнёс Гасьярд, осторожно спускаясь по мозаичным ступеням к южной террасе.

Южная терраса когда-то примыкала к рабочим покоям эфе Салавара, здесь устраивались праздничные обеды, приёмы и семейные ужины на открытом воздухе, но теперь это место было безлюдно. Именно поэтому Иррис и пришла сюда поговорить с Гасьярдом наедине.

Она стояла, прислонившись к постаменту, глядя на тёмные шапки кедров внизу, на далёкую воду бухты, подёрнутую призрачной утренней дымкой и разноцветье черепичных крыш города под холмом. Мраморные львы — безмолвные стражи, охраняющие это тихое солнечное утро, взирали на неё с лестницы. Лёгкий бриз чуть шевелил цветы в вазонах, журчал каскадный фонтан в центре террасы, и позади неё стена вьющихся роз роняла лепестки поздних цветов, словно оплакивая ушедшее лето.

Иррис обернулась.

— Здравствуй, Гасьярд, — ответила она негромко, — странно, что ты удивлён. Ты ведь знал, что я приду.

Он подходил осторожно, и Иррис внезапно почувствовала его волнение… и страх.

Он боится? Чего? Или не верит в то, что она и правда пришла?

Гасьярд был одет с иголочки — атласный жилет в тонкую голубую полоску, кружева, бархатный камзол, алмазная булавка в галстуке и волосы завиты и уложены, а его одеколон Иррис почувствовала даже раньше, чем услышала его приветствие.

Боги милосердные!

Она никогда бы не подумала, что даже это можно ненавидеть — его одеколон, его осторожную неторопливую походку, изящные манеры, мягкий голос и даже атлас на его жилете.

— Я… надеялся на твоё благоразумие, — медленно произнёс Гасьярд, остановившись от неё в трёх шагах, — и я переживал за тебя — этот город полон опасностей, и ты в нём оказалась одна… ночью…

Иррис усмехнулась, прислонилась спиной к постаменту, сорвала розу и принялась обрывать лепестки, бросая их под ноги.

— Я не собиралась быть одна, Гасьярд, ты это прекрасно знаешь. Но теперь, твоими усилиями… Но ты искал меня, и вот я здесь, — она смотрела ему прямо в глаза и видела, как он внимательно следит за её лицом, за руками, терзающими цветок, и как он нерешителен, словно не знает, с чего же правильно начать разговор.

— Ты совершила ошибку, Иррис…

— Я совершила много ошибок, и первой была та, что я сделала в Мадвере, когда подписала твоё соглашение, — перебила она его. — Давай оставим этикет и все любезности, я знаю, зачем ты всё это сделал — ты хотел получить Поток? Ведь так?

— Сделал что? — спросил он осторожно.

Иррис снова усмехнулась.

— Пришло время правды Гасьярд. Всё это — соглашение, помолвка, бедный Себастьян, которого ты водил за нос всё это время, наш разговор в Храме и история с проклятьем, то, что ты сделал на обеде и арест Альберта… У всего этого ведь была только одна цель — ты хотел получить Поток, а для этого получить меня. Ты убрал всех, остался только Альберт. И вот теперь он в башне, и ты прекрасно знаешь, что все обвинения против него — ложь. Ведь так? Правда за правду Гасьярд, нам нет смысла теперь скрывать что-то, потому что я пришла за тем, чтобы дать тебе то, чего ты хочешь.

Его глаза сузились и налились тёмной сталью, он хотел сделать шаг вперёд, но удержался и чуть улыбнувшись, спросил:

— И ты, разумеется, попросишь что-то взамен, так?

— Уверена, ты знаешь, что, — Иррис отшвырнула растерзанный цветок и сорвала новый.

— Ты хочешь, чтобы я его отпустил?

— Да.

— А что я получу взамен? — вкрадчиво спросил Гасьярд.

— А что ты хочешь получить? — ответила Иррис, не сводя с него глаз.

— Моё предложение, то, что я делал тебе в Храме, — ответил он негромко, — ты примешь его, и я сделаю, то, что ты просишь. Ты станешь моей женой, ты проживёшь со мной три года, ты родишь мне ребёнка и передашь ему Поток. И потом я отпущу тебя… если, конечно, ты захочешь уйти.

— А как же поединок? Если ты не выиграешь? По закону я ведь должна выйти замуж за будущего верховного джарта, то есть за того, кто победит. Или за того, кого назначит выбранный верховный джарт. А если это будешь не ты?