Огненная кровь. Том 2 (СИ)

Она уже получила пару шпилек от Милены и Хейды по поводу цвета платья, и это было только начало вечера.

— Это послы из Зафарина и глава гильдии ювелиров. Он очень падок на лесть и женские комплименты, — шепнул ей Себастьян с улыбкой, — зато через его руки проходят самые лучшие камни. Будь с ним милой.

Иррис улыбнулась, разглядывая расшитые золотом шёлковые одеяния послов и зелёный тюрбан главного ювелира, и принимала его пышные комплименты, одаривая в ответ такими же.

И не было ничего сложного в том, чтобы играть эту роль, можно даже выдержать всю эту ужасную родню Себастьяна, если бы…

…если бы не этот пронизывающий взгляд, который она чувствовала, где бы ни находилась.

Он притягивал, так сильно, что ей казалось, она почти слышит в голове слова: «Посмотри на меня…».

И сопротивляться этому было трудно. Очень трудно. Может, это была магия, ведь от Альберта можно ожидать, чего угодно, но хуже всего было то, что ей и правда хотелось посмотреть на него. После утреннего происшествия в библиотеке её пугала мысль о том, что он может сделать.

«Тебе нравятся трагедии? Ну так скоро ты сможешь наблюдать их вживую!».

Из уст такого человека это звучало не как пустая угроза. Но она твёрдо решила расставить все точки и разорвать эту странную связь, возникшую между ними на озере. Пусть даже он всё расскажет Себастьяну. Пусть. Она готова к этому. Она переживёт этот стыд, но потом станет легче.

Краем глаза она видела, как Альберт идёт к ним, слышала, как говорит комплименты Таиссе, и, собрав всю силу воли, замерла, стараясь придать своему лицу выражение вежливого безразличия.

Только дышать от этого было почти невозможно, и руки стали ледяными, а земля ушла из-под ног. Когда он остановился напротив, она, пытаясь успокоить сердце, стала мысленно считать в уме, глядя куда-то в вверх на украшенные гирляндами ветви деревьев.

Хоть бы поскорее всё это закончилось!

Он склонился для поцелуя и…

Боги милосердные! Что он делает!

Горячая волна рванулась вверх по руке от ладони, от того места, где он прижался поцелуем, слишком страстным и слишком жарким для простого приветствия, сметающим, как пушинку, все бастионы её воли. Волна достигла сердца, мгновенно рождая вихрь, круша всё на своём пути, захватывая в водоворот его жар, заставив вздрогнуть всем телом и заплыть, словно факел.

И, поспешно отдёргивая руку, она коснулась пальцами его щеки и губ, понимая, что снова падает в пропасть. Почти так же, как тогда на озере, когда он поцеловал её впервые — какое-то мгновенье она падала в такую же пропасть, теряя себя и отвечая на его поцелуй.

Кровь бросилась в лицо и единственное, что она всё-таки смогла сделать, это удержаться от того, чтобы посмотреть ему в глаза. А вихрь вращался и рос, захватывая всё вокруг сильнее и сильнее…

«Ты похожа на бабочку в этом царстве пламени…».

Зачем ты это говоришь? Дуарх бы тебя побрал, Альберт! Зачем ты читаешь мои мысли! Зачем ты смотришь мне в прямо душу и чувствуешь то же самое! Будто видишь то, что я ощущаю! Зачем? Зачем?! Зачем!

Именно так, она — бабочка, наколотая на булавку.

Он хотел потанцевать с ней. И ведь она ему обещала этот танец за своё спасение. И она сама хотела этого…

Нет! Нет! Нет!

Каждое мгновенье с ним рядом только приближает всё к катастрофе. И как бы ей не был противен обман — ей придётся его обмануть.

— Прости, — ответила она не своим голосом, отвергая его предложение.

И после этого вечер покатился в какую-то бездну.

Ей было стыдно за свой обман, и страшно, и невыносимо смотреть на то, что весь вечер делал Альберт будто специально показывая ей:

Смотри, Иррис…

И вихрь не хотел успокаиваться, вращаясь сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, и захватывая в себя всех вокруг, но сегодня в нём было слишком много огня, взятого у Альберта, и ей казалось, что каждый это видит.

— Ты вся горишь, и это сводит с ума, — прошептал Себастьян, касаясь губами её уха, когда они танцевали первый танец. — И если бы можно было уйти, я бы бросил этот бал прямо сейчас.

Она ведь хотела его соблазнить, заставить потерять голову…

И ей даже не пришлось ничего делать для этого, ведь в ней сегодня было столько огня…

Только огонь этот зажёг совсем не Себастьян. Он лишь смотрел заворожённо в её глаза, и ощущал Поток, а тот притягивал его сильнее, чем её слова. И его, кажется, ощущали все вокруг, потому что после того, как первый танец закончился, рядом с ней уже стоял Гасьярд.

Она заметила, как жадно следил он за ней весь вечер, как не сводил глаз, стоя в тени галереи с нетронутым бокалом вина. И его немигающий взгляд пугал даже больше, чем возможные выходки Альберта.