Огненная кровь

– Да. Конечно. Парни, подъем. Уходим. Из двери налево и к дороге. Если машины целы – то на них.

Азат отодвинул тяжелый засов и осторожно выглянул.

– Анклаву явно не до нас, – объявил он, осматриваясь и прижимаясь к сварному косяку двери. – А с кем ты говорил?

– С другом, – бросил в ответ Арзуманян, не обращая внимания на подозрительный взгляд товарища. – Ходу, парни!

Они выскочили и побежали, пригибаясь, петляя между гранитными плитами, перепрыгивая через тела тех, кого убили сами, и окровавленные изуродованные останки тех, кого убила магия Хачика и мертвецы. Их все же заметили, раздались крики, выстрелы. Вокруг засвистели редкие пули, врезаясь в памятники, с визгом рикошетируя, отбивая осколки и мраморное крошево. Внезапно перед армянами появились зомби, а чуть дальше – пара каркатов, торопливо шаривших в карманах разгрузок, сжимая разряженные пистолеты. Хачик вскинул руки, выплеснул свою силу, указал мертвецам цель и потребовав помощи. Те ринулись на бойцов Анклава с удвоенной энергией. Краем глаза Хачик заметил, что другие мертвецы тоже направились к ним. Каркаты бросили бесполезные пистолеты, выхватили широкие тесаки и теперь успешно отбивались ими, яростно кромсая ожившие трупы. Но в этот момент подскочивший Нерсе пристрелил обоих. Зомби протянули руки к людям, но тут же, почувствовав в Хачике хозяина, отступили.

Обе машины стояли с проткнутыми колесами, и армяне побежали мимо них к овражку, по которому протекал ручей, мимо гранитной мастерской. Они почти успели, когда сзади снова раздались выстрелы, и Нерсе молча рухнул на бегу. Его АКСУ загремел по бетонным плитам дорожки. Азат бросился к другу раньше Хачика, но вдруг неестественно выпрямился и медленно завалился назад. Хачик подскочил, успел, не дал упасть. Азат хватался за него руками и все что-то силился сказать, но с губ срывалась только темная кровавая пена. Когда он закрыл глаза, Хачик медленно поднялся в полный рост и обернулся. Двое последних каркатов, застреливших Азата и Нерсо, сейчас неловко отбивались разряженными пистолетами и ножами от нескольких зомби, появившихся из кустов. Хачик поднял автомат, мстительно дождался, когда враги под натиском восставших мертвецов повернутся, быстро прицелился и пустил каждому пулю в спину.

Посмотрев, как зомби рвут на куски тела бойцов, он развернулся и вышел на дорогу.

Он почти пересек ее, когда из кустов неподалеку на асфальт выбрались двое в черных комбинезонах. Заметив даже отсюда, что из оружия у них только топоры, Хачик поднял автомат и сделал пару шагов навстречу. Чтобы попасть наверняка. Он чувствовал страшную пустоту от потери друзей и чувство вины за их смерть, невзирая на то, что они сами приняли решение о борьбе. И сейчас его переполняла жажда мести.

Далеко в стороне взвыли полицейские сирены.

Каркаты тоже увидели его. Они в два шага разошлись, создав две подвижные мишени, и каждый выставил вперед левую руку, отведя правой топор чуть назад. Хачику пришла мысль, что сейчас они просто метнут в него топоры, чтобы не ввязываться в ближний бой, он вскинул оружие и торопливо нажал на спусковой крючок.

Выстрела не последовало.

Как банально, подумал Хачик, перехватывая автомат, чтобы отбиваться вручную. Оба карката двинулись к нему, но сделали это с таким явным усилием, что армянину даже стало их жалко. Все-таки они вышли живыми из бойни, которую устроил он, устроил своими собственными руками. Сколько людей еще погибло сегодня? Он вдруг ощутил страшную усталость. Неприязнь к самому себе. Стоила ли его жизнь жизни десятка людей? Он опустил автомат и сказал по-русски:

– Сегодня пагыбли маи друзья. И ваши друзья. Можит, хватыт смэртей?

Но эти двое не остановились.

Они пробились. Был момент, когда Николай понял, что все. Это его последний бой. Он не оборачивался, расчищая себе и друзьям путь на свободу, уже почти не чувствуя ног и рук, не ощущая наносимых ударов. Он не был ранен, не был укушен. Вертелся, как волчок, не давая к себе приблизиться, и рубя, рубя, рубя… Он не смог помочь Вовке, потому что на него насели сразу несколько трупов, и повернуться к ним спиной означало не просто самоубийство, потерю возможности вырваться им всем. Та брешь в толпе окруживших их мертвецов, которую он заметил вначале и в которую они вломились, быстро затянулась новыми врагами. Они были совсем свежими, практически не тронутыми тленом. И быстрыми, чертовски быстрыми.

Он не успел спасти Ромку, потому что ему в штанины вцепились сразу несколько рук. Николай очертил убийственный круг клинками, отсекая эти руки, но отвлекся, и когда он смог повернуться в его сторону, Ромки уже не было. Прийти на помощь тоже не получилось: командир впереди закричал, когда перед ним оказалось трое врагов, а на спину ему прыгнула мертвая собака. Отбросив от себя своих противников, Николай рванулся вперед и успел смести со спины Валерия дохлую псину, ударом разрубив ее труп на две неравные части.