Огненная лавина

25 июня 1941 г. Москва, поселок Сокол

Здравстуйте, папа, мама, Лиля, Эвир! Шлю вам свой привет и желаю вам всего наилучшего. Жив я и здоров совершенно, царапинки даже нет (это, конечно, вас интересует в первую очередь больше всего), несмотря на то, что нам уже пришлось познакомиться с войной. Врасплох немцы нас так и не могли застать, правда, несколько бомб упало на аэродром, но безрезультатно. Все свое «хозяйство» они сбросили в соседний сад и на поля да попробовали пулеметами, какой прочности наше шоссе. Скажу вам только одно. Это видел и испытал я впервые, и было вначале очень жутко. Мы в щели сидели и слушали, как осколки свистят. Ушли немцы безнаказанно, а во второй их налет мы дали им жизни из пулеметов! В это время я сидел и дежурил у самолетной турели, когда они налетели (метров 20 высота). Выскочили они из-за леса. Начали стрелять. Экипажи в щелях, а мы — стрелки и штурманы — остались у пулеметов. Подпустили их метров на 400–500 и давай строчить. Туго, видимо, им пришлось — сразу же повернули назад.

Зенитчики наши, будьте уверены, как их долбают. 2–3, самое большее 4 выстрела — и один самолет к праотцам отправляют. Нам с нашего аэродрома все, что делается над городом, замечательно видно. Видели мы и бомбардировки его (и самую первую 22-го в 5.20), и воздушные бои над ним, и подбитые немецкие самолеты, возвращающиеся назад, которые падали на землю с двух пулеметных очередей, видели и их парашютистов-десантников и сами ловили их. В общем, постепенно понимаем, что такое война.

Питание у нас замечательное, только спать-то вот и не приходится. За все время с 21-го я в сумме и 8 часов не спал. Ну, пока. Много писать не могу: на вышке штаба сигнал боевой тревоги. Итак — кончаю.

Адрес мой пока прежний, посылку, если выслали уже, — хорошо, а не выслали подождите высылать. Пока я остаюсь в том же звании и должности. Писать буду много реже, но это не значит, что со мной что-нибудь может случиться. Если случится, то вам-то уж сообщат. Буду осторожен. На днях вышлю ненужное мне барахло. Ну, пишите мне, как и что у вас, все ли дома. И, главное, за меня не волнуйтесь.

Юра