Огненная льдинка (СИ)

Почуяв неладное, живот издал протяжный вой. Тоскливо вздохнула. Нужно было хотя бы сухарей захватить. Не в бега ударилась, а на прогулку собралась с экзотическими животными, так сказать. Завистливо покосилась на довольно причмокивающую монстряку. Присоединиться что ли? Шишками будем питаться, цветочками. А через недельку Генри нас найдёт, тогда и заживём на широкую ногу.

Татуировка сразу же зачесалась — сил резко прибавилось. Отбросила спутанные волосы за спину и, потирая отбитый зад, встала. От женихов нужно удирать быстро, если догонят — беды не оберёшься. Там уже не до переговоров будет. Раз, и твой белый флаг перемирия превращается в свадебный саван. Дело-то нехитрое: охомутать девицу; особенно, когда родственников у неё нет, что могли бы заступиться. С такими бесприданицами вообще особо не церемонились. Стерпится — слюбится, а коли нет, так и поколотить своенравную жёнушку, поучая, не грех. Так что вперёд и с песней... к светлому будущему.

Сказать, однако, проще, чем сделать, потому что сидеть я теперь долго не смогу, а уж ходить ровно и подавно. Попыталась вернуть ногам естественное положение, но они, судя по всему, полагали, что я всё ещё не слезла с гёркха, поэтому на всякий случай обхватывали силуэт несуществующего крупа. Придётся походить в раскоряку: сначала шажок левой, потом правой. Главное, на бочок не завалиться. Иначе колесом с горки полечу. Сделала пару пробных движений и, подняв голову, удивлённо замерла.

— Так вот почему ваш норов вздорный терпят, — присвистнула восхищённо.

Передо мной открывался прекрасный вид на раскинувшийся в долине Риван.

И сразу становилось понятно, почему его называли порой белокаменным городом: стрельчатых бойниц башен, выложенных светлым песчаником, ещё не коснулись первые лучи робкого солнца. Зыбкое марево наступавшего утра раскинулось над городом. Казалось, моргни, и Риван тотчас исчезнет, как мираж, навеянный пустынным зноем. Правда, до города предстояло солидно так топать. Вершков пять где-то. В моём состоянии — часа два, не меньше. И эта мысль несколько омрачала идеалистическую картину, раскинувшуюся передо мной.

Живот протестующе зарычал. Ойкнув, накрыла его ладонью и успокаивающе погладила. Сейчас, миленький. Осталось всего пара шажков. Рычание повторилось. Да уж, пустой желудок не обманешь. Жалостливо посмотрела на Конфетку и попыталась придать лицу наиболее дружелюбно-просительное выражение.

— Спасибо тебе, миленькая. Сахарочек мой. Как повезло с такой лошадкой. Просто крылатая акилона. Ещё бы пару вёрсток, и как бы я благодарила. Мясцо с города принесла. Иди сюда...

Всхрапнув, Конфетка отвернулась, демонстрируя свой наглый конский зад.

— Кролика живёхонького притащу, — продолжала умасливать. — Да свинью наконец! — Выкрикнула в отчаянии.

Мы так просто не сдаёмся, пусть все это знают! Лихорадочно пыталась вспомнить в течение следующих пятнадцати минут все самые ласковые прозвища, которые только можно было применить в данной ситуации. Но ни звёздочка, ни соколица ясноокая не растопили чёрствое сердце гёркха. А на котёночке животинка ещё и подальше отошла. Засранка какая.

Досадно топнула ногой и смерила гёркха взглядом. Если не удаётся сломить сопротивление врага хитростью, то, пожалуй, стоит применить силу. Главное при этом не ударить в грязь лицом. Осторожно зашла с боку и примерилась к седлу. Не достать. Прыгучесть явно не мой талант. И лесенки рядом нет. Увы, но, как ни печально это признавать, шансы доехать до ворот стремительно таяли с каждой секундой. Ну что же... Назовём это тактическим отступлением. Пусть Конфетка подумает над своим поведением, может, и устыдится. Особо надеяться на это не приходилось, конечно. Где там совесть у этих парнокопытных, и кромешная тьма не разберёт.

Победоносно вскинула голову и невозмутимо потопала к пыльной дороге, периодически морщясь и постанывая, правда. Благо, придираться к грациозностьи движений было особо некому, что, несомненно, радовало. Однако длинная очередь страждущих войти в город как-то ускользнула от моего внимания: разномастные торговцы, ночевавшие за воротами города, озлобленно зыркали на всякого встречного.

В Риване большую часть населения составляли люди: приземистые широкоплечие мужички и грудастые женщины, походившие на распёртую кадку с соленьями. Среди них моё тщедушное тельце  особо не бросалось в глаза. А уж великолепная маскировка и вовсе делала незаметной, к тому же, драные штаны и такая же кофта приятно продувались ветерком. (Куртку я сняла ещё на первой версте — жара была невыносимой. Всё-таки за ночь мы с Конфеткой преодолели огромное расстояние. А по нашим, арильским меркам погода в Риване была летняя). Образ дополняли спутанные волосы, расчесать пальцами которые не представлялось возможным — гребень же великая путешественница не прихватила. Так что можно было ещё руками махать, и в таком случае все бы подумали, что я сбрендившее огородное пугало.