Огненная льдинка (СИ)

Ох, а он мне сразу понравился! Ещё при первой нашей встрече. Думала, правда, кисть оттяпает, пока во рту у него ковырялась, но я оказалась проворнее — всё-таки зубы драть не моя специальность, поэтому действовала быстро. Нужно всегда знать границы своих возможностей: до этого я разве что нежити зубы ненароком выбивала, пока с визгом мчалась по кладбищу и молотила руками и ногами во все стороны, а тут вон какую сложную операцию проводить пришлось. Можно даже сказать, что проделанной работой я гордилась.

И об этих чудесных ребятах я так плохо подумала? К тому же, не успел бы Генри так быстро среагировать и послать за мной целый отряд. Устыдилась своих кощунственных мыслей. Орки, конечно, грубые, но простые ребята. А я их подозревала в сговоре с нечистыми на руку графами Арильи. Добрее быть нужно, Ведина, добрее. И люди тогда... и орки тогда потянутся.

— От жениха нерадивого удираю, — призналась честно.

Здоровяки понимающе загудели, словно они делали это по десять раз на дню.

— Страшный что ли, как гоблин? Или и есть гоблин? — С сомнением протянул четвёртый орк, имя которого осталось неизвестным.

Мысленно представила рослого Генри с его непокорной шевелюрой и извечно упрямым выражением лица. Брр... Прогнала видение. А то так и недолго признать его красивым мужчиной.

— Да не то что бы страшный...

— А, голодранец что ли? — Понимающе протянул Гиллих.

Отрицательно качнула головой. Скорее, наоборот. Хотя у меня такой нынче видок, что удивление орков казалось неимоверно смешным. Сам за девицу легконравную принял, а кивает вон как — с пониманием. И вообще, что же мы как девочки всё о наболевшем?

— Ерунда всё это, — татуировка протестующе зачесалась, но я скрипнула зубами и продолжила, — вы лучше скажите, почему на воротах стоят эти монстры зелёные? И с каких это пор торговцы предпочитают хорошо обученным воинам охранную магию?

Лица орков снова стали мрачнее туч.

— Много чего случилось за последние месяцы. Бунт назревает. Градоначальник даже не поскупился, всё из казны вытряхнул, и теперь на воротах стоят эти зелёные. — Последние слова Сельшер почти выплюнул.

Орки издавна враждуют с арианами. И те, и другие кочевали по одной земле. А земли, даже такой пустынной и бесплодной, как на их родине, всегда мало.

— Соседние государства чувствуют, как ослабла наша империя, — снизив голос, продолжил Уруг, — старик долго трон не удержит, наследников нет. Много пришлых стало, шпионов — они  людей будоражат, о жизни счастливой говорят. Вот эти графы да бароны и стали гайки закручивать. Больше податей, налогов. Каждый день на площади кнутом кого-то секут, чуют, стервецы, близкую погибель. Вот и пытаются побольше золота захапать про счастливую жизнь.

Вздрогнула, представив эту ужасную картину. А я надеялась, что всё обойдётся. Как дитё наивное,  честное слово. Опечаленно потянулась к деревянной кружке и отхлебнула клюквенного морса. И, широко распахнув глаза, скривилась. Фу... Чуть не выплюнула содержимое на Сельшера. Какая кислятина! Чем они тут людей и нелюдей поят, спрашивается?

— Ты отраву эту что ли хлещешь? Её же только мертвякам пить.

Вообще-то я очень даже люблю морс, просто этот слишком уж гадкий оказался. Пожала плечами, потому что проглотить его я так и не решилась, и сейчас мученически страдала от разъедающей щёки кислоты.

— Ха, малявка, — Гиллах хлопнул меня по плечу так, что я чуть не клюнула носом в столешницу, — сейчас мы тебя угостим.

— Эй, пива и ляхву, да неразбавленную!

Отчаянно замотала головой, всем видом протестуя против данной идеи, на что никто не обратил внимания. Но когда на горизонте появилась прислуга с подносами, на которых возвышались гигантские кружки, плюнула на всё и, зажмурившись, проглотила кислятину.

— Извините, братцы, только вот я не пью. Хмелею быстро, да и Конфетка меня заждалась. Может, путника какого с голодухи жрёт уже, а я тут рассиживаюсь. И не просите. В другой раз, родненькие. Свидимся, слюбимся, а я ...

Тяжёлая лапища приковала к деревянной скамейке. Да что же за безобразие? Раннее утро на дворе, а меня пить заставляют. Вожжа им под одно место!

— Не, пиво для Уруга. Он слабенький у нас, вечно животом мается. Нам ляхву подадут, не переживай. Она лечебная, говорят.

Уж какие пьяницы эту бурду лечебной называют, я не знала, но одно было ясно — влипла по самые уши. Что бы не сказали, пить не буду! Отчаянно сомкнула челюсти. У меня тут побег, между прочим, срывается.

Кружки с рыжим содержимым бухнулись на стол. Не выдержав моей решимости, заскрипели сомкнутые зубы. Живой не дамся.

— За счастливую жизнь непокорной невесты, — рявкнул Сельшер, чем добил меня в самое сердце.

Глава 7

О том, как правильно заводить друзей и наживать врагов

— И тут меня… ик... хватает …ик… вот  такими зубищами… ик...

Для убедительности Сельшер изображает злобную горгулью.

— И откусывает… ик… мне руку.

— Как? Всю?!

Да так натурально играет, паршивец, что  я даже подавилась, испугавшись за орка.

— Всю.

Сельшер патетично закатывает глаза и почти рыдает.