Огненная лилия

Луиза пятилась от Линетт, пока не уперлась в стену. Дальше уже некуда было идти. Когда Линетт стала подходить ближе, глаза Луизы наполнились ужасом. Наконец дуло ружья уперлость в щеку старухи.

— Здесь мы одни, — прошипела Линетт. — Никто не узнает. Когда я нажму курок, твои мозги размажутся по стенке. Представляешь? И я буду счастлива увидеть это. Ты скажешь мне все, что я хочу, только тогда я оставлю тебе жизнь.

Луиза, дрожа всем телом, моргнула. И, запинаясь, начала говорить.

Глава 15

— «Святой Анны», — тяжело выдавила Луиза. — Я отнесла девочку в приют имени Святой Анны. Это — в Батон-Руже.

Линетт крепче вдавила острое дуло ружья в щеку женщины, и та вскрикнула:

— Я клянусь! Я говорю правду! Обещаю, что это подтвердится! — вопила она.

— Лучше говори правду! Иначе я вернусь и убью тебя… разорву тебя на мелкие кусочки. Ты поняла?

Всхлипнув, Луиза кивнула. Когда Линетт отступила, опустив ружье, она молча сползла по стенке и опустилась на пол бесформенной полуживой тушей.

Линетт повернулась и направилась к выходу. Хантер последовал за ней, тихо закрыв за собой дверь. Линетт вышла на крыльцо и остановилась. Сердце бешено билось. Она вся была в огне, поэтому жадно вдыхала освежающий, холодный воздух. Хантер подошел и стал рядом.

В белом свете луны лицо Линетт казалось абсолютно бледным, а глаза огромными. Ее начало трясти. Хантер протянул руку и с силой оторвал пальцы женщины от ружья. Это как-то поддерживало, но, лишившись такой опоры, она, дрожа, села на верхнюю ступеньку крыльца, схватившись руками за живот, а затем перегнулась через перила. У нее началась рвота.

Хантер нагнулся, положив одну руку Линетт на лоб, а другой, сжимая плечо, поддерживал, чтобы она не упала, пока спазмы сотрясали все ее тело.

Наконец она, простонав, села.

— О Боже, Хантер! Извини.

— Все в порядке.

Он достал свой носовой платок и вытер ей губы.

— Я повидал намного больше. Поверь мне! Тебе скоро станет лучше! Сейчас пройдет. Поверни вот так голову и сделай несколько глубоких вдохов. Постарайся успокоиться.

— Не могу.

Так они сидели некоторое время, пока у Линетт не прошел приступ тошноты и не перестало трясти. Хантер держал ее в своих объятиях. Его тепло и сила будто переливались постепенно в нее.

— Ну, пойдем, — сказал он наконец. — Нам лучше сейчас отсюда побыстрее уехать. Скоро эта ведьма оклемается и выскочит за нами вслед с ружьем. Что тогда будем делать?

— Не знаю, — односложно ответила она. Линетт слабо улыбнулась и поднялась. Колени подгибались, ее еще трясло. Когда Хантер подсадил женщину в седло, та все-таки сумела держать повод и пустить коня галопом, но следовала за Хантером автоматически, не говоря ни слова. Мозг все еще был онемевшим от всего произошедшего. Голова отказывалась соображать.

Хантер поехал медленно и вскоре остановился, выбрав место для ночлега. Он был почти абсолютно уверен, что Луиза не станет ни искать их, ни обращаться к властям. Поэтому решили особенно не прятаться и расположиться недалеко от города, остановившись у развилки дорог, в маленькой рощице, которая скрывала бы от глаз проезжающих, и быстро разбили лагерь.

Он не чувствовал голода и был уверен, что Линетт интересует еда еще меньше, поэтому развел небольшой костер, больше для уюта, чем для чего-либо еще, и расстелил рядом постели. Оглянувшись, Хантер увидел, что Линетт все в той же позе сидит на бревне, на которое он ей указал в самом начале. Колени прижаты к груди, а руки поддерживают ноги. Она тупо смотрела в одну точку и вообще производила впечатление человека не от мира сего.

Он подошел к Линетт и положил ей на плечо руку. Дрожь приостановилась, а затем утихла, но она сама все еще, казалось, находилась в состоянии шока, и не могла ни думать, ни произнести хоть слово.

— Пойдем, посидим возле костра. Погреемся. Тебе станет лучше, — предложил Хантер.

— Хорошо.

Она послушалась, молча поднялась с бревна и пошла к расстеленным у костра покрывалам. Они сели бок о бок, лицом к костру. Хантер бросил искоса взгляд на Линетт. Некоторое время они сидели, не двигаясь.

— Скажи мне, — сухо поинтересовался он. — Ты бы сделала это?

— Не знаю… — Линетт узнала свои собственные слова, произнесенные в тот день, когда Хантер припугнул того пленника, и слабо улынулась, потом покачала головой.

— Не знаю. Никогда в жизни я ни с чем подобным не сталкивалась. Но я так разозлилась… Я бы так просто от нее не ушла. И в то же время я чуть было не сделала это, была сама не своя.

Она поежилась и закрыла лицо руками.

— О, Хантер, ты думаешь, я действительно убила бы старуху, если бы та нам не сказала? Неужели я потеряла рассудок?

Она повернулась и вопросительно посмотрела на Хантера.

— Ты думаешь, я немного сошла с ума? — допытывалась Линетт.

— Нет, конечно.

— Что же со мной было?

Хантер обнял ее за плечи и прижал к себе, не думая ни о любовной страсти, ни о том, что его сердце должно быть холодно и свободно, ни о чем-либо подобном. Главное сейчас — утешить и успокоить Линетт. Ни о чем другом он и не мечтал в данный момент.