Огненная обезьяна

— Не совсем. Хотя временами он действительно становился опасен. В некоторых своих внешних проявлениях. Буйство молодежи во время состязаний и после них, случались массовые гибели в несусветных давках во время восторженных встреч победителей, или под развалинами рухнувших трибун. Возникла даже одна полномасштабная война в семидесятые годы двадцатого века между двумя карликовыми государствами Гондурасом и Сальвадором на исключительно футбольной почве. Аргентина, проиграв настоящую, с кораблями, самолетами, бомбами и кровью войну Англии за какие-то острова, получила полную сатисфакцию, одолев ту же Англию несколькими годами позже на футбольном поле, на Чемпионат Мира. Это было главное соревнование на планете. Забитый гол стоил в душе аргентинца дороже потерянного острова. Как ни странно, никто тогда не взял на себя труд проанализировать эти поразительные факты. Кроме нашего мистера Бута. В общем, футбол, на какое-то время занял в картине мира совершенно особенное положение. Однажды один известный игрок на вопрос, что значит для него эта игра, ответил: некоторые считают, что футбол это вопрос жизни и смерти, на самом деле, все значительно серьезнее.

— Довольно претенциозный каламбур.

Зельда потерла щеки, сосредоточенно сдвинула брови — собирается с умственными силами.

— Сейчас да, но в тегоды, в самом начале двадцать первого века в нем мерещился какой-то смысл. Я понимаю ваше недоверие, какой-то футбол, одна из отмерших игр, мало ли их в человеческой истории. Во времена Вольтера во Франции была безумно популярна игра в шары, кто о ней теперь вспомнит. В то же время, если бы умнейшему человеку Вольтеру рассказали о популярности олимпийских игр, он бы снисходительно улыбнулся.

Мессир Теодор улыбнулся как Вольтер, но продолжал блаосклонно слушать. Человек, пытающийся смотреть на Зельду сверху вниз, даже явно превосходя ее в росте, мне смешен и неприятен.

— К сожалению, Теодор, нам сейчас придется говорить все же о футболе. Без того, чтобы разобраться в нем, не удастся понять, чем мы тут вообще в Деревне занимаемся. Моя лекция будет пространнее, чем обычно, хотя у меня по большому счету не так уж много вреени.

— Вы очень любезны.

— Да я не любезна, я просто хочу, чтобы вы, как следует, во всем разобрались. Я слишком долго ждала этого часа, поэтому моя речь может показаться вам сбивчивой, но вы терпите, потому что даже по видимости отклоняясь, я, тем не менее, буду в высшем смысле приближаться к цели.

Мессир комиссар снова улыбнулся, а каждая его улыбка, как фотовспышка. Так же приятно.

— А почему вы решили, что именно я достоин ваших откровений?

— Скажем так, мне подсказало чутье.

— Что ж, — мессир комиссар поставил Зизу на стол и его лапы как раз попали на таблицу первенства Франции за 1997 год. — Начинайте.

Зельда прошлась вразвалочку вдоль стены, почесывая щеку — признак сильной взволнованности.

— Придется сказать несколько самых предварительных слов, надо очертить границы предмета. Если вы почувствуете, что я говорю вещи вам и без меня известные, дайте мне знать.

— Ладно.

— На переломе двадцатого и двадцать первого веков обнаружилась в жизни всемирного футбольного организма некая перемена, отмеченная многими, но мало кем до конца понятая. Начал постепенно, хотя и довольно решительно падать уровень интереса публики к соревнованиям национальных сборных команд. Думаю, излишне напоминать, что в то время мир еще был разделен на многочисленные государства, но объединительные тенденции, уже овладели континентами. Помимо уже упоминавшегося Чемпионата Мира, проводилось отдельно первенство Европы, Южной Америки, Азии и так далее. Так вот, все эти соревнования наций начали отступать на второй план в сравнении с розыгрышами клубных кубков. Что такое клуб, футбольный клуб, вы, надеюсь, себе представляете.

Мессир комиссар ткнул пальцем в какую-то таблицу на столе Патрика.

— Вот тут написано — "Манчестер Юнайтед", это клуб?

— О, это клуб из клубов.

Зельда поощрительно улыбнулась слушателю и недовольно покосилась на фанерную дверь, за которой взволнованно сопел провинившийся смотритель.

— Сначала разного рода комментаторы и наблюдатели объясняли эту тенденцию исключительно финансовыми причинами. Представляете, игрокам, за то, что они выходили на поле в цветах того или иного клуба платили деньги. Если игрок был умел и знаменит, он получал деньги огромные. Мог стать миллонером. Заработки игроков в клубах были многократно выше тех выплат, которые могли получить игроки национальной команды победившей на любых соревнованиях сборных. Клуб оставался основным местом работы, а игра за национальную команду, чем дальше, тем больше становилась всего лишь престижным развлечением. Из лагеря сборной важнее было вернуться не с победой, а с целыми ногами. Поначалу, таким подходом к делу грешили только игроки из бедных и маленьких стран, тех, что располагались на территории бывшей Восточной Европы… Я не слишком подробно?

Зизу поцокал коготками по листку бумаги, сенатор отрицательно покачал головой.

— Не слишком.