Огненная страсть (СИ)

Кто-то бил меня по лицу. Не больно, но настойчиво. Постепенно мой лихорадочно соображающий мозг более-менее пришёл в себя и звуки, окружающие меня со всех сторон ворвались в мою голову. Я застонала, но услышала лишь собственный слабый искажённый хнык.

- Она приходит в себя, можете быть спокойны.

- Как я могу быть спокоен?! Скажи мне, как я могу быть спокоен?! Если она не очнётся, получится, что я предал друга!

Я с трудом разлепила веки и сквозь пелену перед глазами смогла разглядеть спойного врача из медчасти, который известил меня о моей беременности, и взбешённого Амона. Увидев моё пробуждение они во все глаза вылупились не меня и Гёт, сидевший на стуле рядом с моей больничной койкой, аккуратно взял меня за руку.

- А я уже боялся, что ты не очнёшься, – он нервно хохотнул и провёл свободной рукой по волосам. – Но ты сильная, ведь так? Анастейша, ты уже многое пережила и это переживёшь.

Он бережно растирал пальцами мою руку, а я всё ещё пребывала в состоянии отрешённости, поэтому смысл слов Амона доходил меня с приличной задержкой, если вообще доходил.

- Мистер Гёт, я бы не советовал Вам, говорить ей об этом прямо сей...

- Маркус, тебя кажется, ждут другие больные! – Резко оборвал врача Амон. – Так вот иди к ним!

- Есть, – военный доктор отдал ему честь, приложив руку к своему врачебному медицинскому головному убору, и вышел из этой комнаты, оставив нас с Гётом наедине.

- Что Вы имеете в виду? – Еле слышно спросила я.

На то, чтобы сказать пять коротеньких слов, я потратила все свои силы. Практически бездыханная, я лежала в медчасти концлагеря Плашув и медленно, но верно, в моей памяти восстанавливалась картинка несостоявшегося расстрела. Почему меня не убили? Или я уже мертва? Но врач и Гёт не могли умереть просто так, значит, я жива... а раз я лежу в медчасти одна, Калеба и Иланы больше нет в живых...

Я повернула голову к стене, чтобы Амон не видел моих слёз, и безвольно уставилась на потрескавшуюся штукатурку. С момента моего прошлого визита сюда, ничего не изменилось и изменилось всё.

- Я знаю, что ты не выполнила дневной план работы, за что тебя и приговорили к расстрелу, но именно в тот момент, когда в заключённых собрались стрелять, мне доложили безрадостную весть, из-за которой я и остановил ваш смертный приговор, но слишком поздно. Многие солдаты уже успели выстрелить, в том числе и в тебя, – Амон через чур крепко сжал мою ладонь, и я поморщилась, но он этого даже не заметил. – Пуля, попавшая в тебя, повредила твою правую ногу. Маркус вытащил её и только тогда обнаружил, что она задела бедренную кость. По его заключению, ты теперь будешь хромать, – не дождавшись от меня какой бы то ни было реакции, он продолжил. – Тогда я вернусь к новости, которую мне сообщили перед твоим несостоявшимся расстрелом... – Амон сделал паузу и судя по всему не для того, чтобы придать больший эффект своим словам, а из-за того, что как раз таки не мог найти этих нужных слов. – Сегодня утром в штаб в Кракове пробрались американские разведчики. Их миссией было уничтожить руководство штаба... и они справились с поставленной задачей. Разведчики подорвали здание, в котором находилось множество руководивших людей, в числе которых был и Грей. Ана, его больше нет с нами. Но перед... смертью... Кристиан попросил меня, выпустить тебя из под стражи. Я исполню последние слова своего давнего друга. Ана, теперь ты свободна. Ты можешь уйти отсюда в любой момент, теперь тебя здесь не держат насильно.

Амон выпустил мою руку из своей, и громко стуча набойками на своих сапогах по деревянномполу, вышел из палаты.

Как только дверь за ним захлопнулась, я закричала, что было мочи.

Эпилог

Наши дни

- Дедушка, а что случилось дальше? Твоя мама ушла из Концлагеря?

Маленький семилетний мальчуган Роберт, лежавший в постели, никак не унимался и хотел узнать конец этой весьма неоднозначной истории, у своего деда Джорджа. Этот рассказ увлёк мальчика и казался ему намного интересней обычной сказки на ночь, которую постоянно рассказывают ему родители.

Восьмидесятилетний, но по-юношески бодрый старичок, наречённый своей матерью Анастейшей Грей, Джорджем, в честь просто хорошего человека по фамилии Максфрай, печально улыбнулся, не сводя глаз с ясных голубых очей своего внука.

- Да и Амон Гёт первое время даже материально помогал ей, пока мама жила у сестры отца. Она не захотела рожать в Кракове, ведь этот город напоминал ей о покойном Кристиане, поэтому она на седьмом месяце беременности эмигрировала в Англию, в наш с тобой родной городок Дарлингтон и обосновалась здесь. Ну, а через несколько месяцев не свет появился я, – старичок хмыкнул и впал в глубокую задумчивость.

Роб знал, что если дедушка задумался, то его лучше сразу же отвлечь от тягостных дум, иначе его размышления затянутся надолго, а ведь ему так хотелось узнать, что же было дальше!

- Дедушка, а как же её хромота?

Джордж встрепенулся и вновь продолжил диалог, будто и не было этой небольшой паузы.