Огненная вьюга

На другой день после возвращения Огнивцева от партизан в лагерь отряда прибыли сани с продовольствием. Однако всего этого хватило бы отряду не более чем на двое суток. Надо было что-то предпринимать, добывать продовольствие. Выход был один — нападение на продсклад немцев. Но и у тех вряд ли можно было чем-то разжиться. Фашисты сами сидели голодными. Однако иного выхода не было.

Посоветовавшись, командование отряда решило послать в разведку Васильева с задачей прощупать противника, как выразился начальник штаба, «на предмет решения продовольственной проблемы».

— Ну, что ж, на «предмет» так на «предмет». Задача довольно неопределенная, но по существу правильная, — сказал Шевченко.

Не прошло после этого разговора и часа, как Васильев с десятью бойцами взвода отправился на север в направлении деревень Покровское-Жуково и Вертково. Идти на лыжах было неимоверно тяжело: штормовой ветер со снегом сбивал лыжников с ног, слепил глаза, и потому на преодоление шести километров было затрачено более трех часов и… неудачно. В этих деревнях орудовали многочисленные группы немецкой продовольственной команды. Нападать на них среди бела дня было равносильно самоубийству. Это с непреложностью установили посланные в разведку сержант Воеводин с рядовым Борисовым, которые подползли к одной из крайних изб деревни Покровское-Жуково и узнали у местных жителей, что численность хорошо вооруженной команды куроловов и свинокрадов превышает полсотни человек. Но бойцам удалось установить и то, что, убедившись в отсутствии в этом селении, ограбленном немцами еще в ноябре, приличных запасов продовольствия, офицеры направили на поиски съестного с десяток солдат на четырех санях в глухую лесную деревушку Теплово, где фашисты еще ни разу не бывали.

Оценив обстановку, Васильев решил перехватить эту «грабь-команду», когда она будет возвращаться назад. Стремительный марш-бросок, и вот уже лыжники оседлали дорогу на выходе из Теплово. Разведчики, пробравшиеся в деревню, сообщили, что оккупанты уже вовсю развернулись в деревне — режут коров, свиней, бьют домашнюю птицу.

Короткий зимний день истекал, надвигались сумерки, а фашистские «заготовители» почему-то не особенно спешили в обратный путь.

— Товарищ командир! Неужели они останутся на ночь? — обратился к Васильеву сержант Воеводин.

— Не думаю. Они побоятся ночевать здесь, в отрыве от своих… Видимо, еще не закончили «свою работу»…

— А если останутся? — все допытывался сержант.

— Тогда мы их накроем в деревне и прищучим сонных и тепленьких…

Сказать-то так было легко, а выполнить намного сложнее. Одно дело перехватить обоз на дороге, где можно использовать и пулеметы, и автоматы, и гранаты. И совсем по-иному придется действовать в деревне, в которой нужно соблюдать крайнюю осторожность, чтобы во время схватки не пострадали женщины, дети, старики…

«Нет, придется запастись терпением и ждать, ждать, несмотря на мороз, хоть до утра», — решил Васильев.

И хотя основательно продрогших разведчиков эта перспектива явно не устраивала, никто не обронил и слова несогласия с решением командира. Воинская дисциплина соблюдалась в отряде неукоснительно.

А мороз пробирал до самых костей. Но ни побегать, ни поиграть было нельзя. Поэтому каждый боролся со стужей, как мог. Одни занимались «согревательной гимнастикой», усилием воли напрягая и расслабляя тело, другие исподтишка лежа тузили друг друга. При этом вполголоса крепкими словцами поносили оккупантов.

— Ну и нахалы же! Ну и хамы! — сокрушались зло разведчики. — Не только начисто обобрали колхозников, но и устроили пирушку. Пьют шнапс, закусывают в теплых избах, ведут себя как дома. А тут лежи полуголодный и мерзни в сугробах, пока они нажрутся.

— Не скоро мы их дождемся, — сказал усатый разведчик. — Говорят, у них в армии с харчами стало туго. Вот они и стараются заполнить свои желудки на неделю, как верблюды.

— Нечего ждать их на дороге, нужно засветло раздолбать их в деревне. Метель не унимается, да вечер вот-вот наступит. Так ведь можно и окоченеть, — со злостью высказался Сидоров.

— Раздолбать! Раздолбать! А ты, Сидоров, подумал о том, что в деревне кроме оккупантов находятся советские люди: дети, женщины и старики, которые могут невинно пострадать при твоей «долбежке»? — возразил рядовой Черноусов.

Трудно сказать, сколько бы продолжался этот разговор, если бы в него не вмешался сержант Воеводин:

— Уймись ты, ради бога, Сидоров. Подожди. Дай срок. Все будет как надо, начальству виднее, как поступать.

Не прошло и трех минут после слов Воеводина, как наблюдатель доложил:

— Товарищ старший лейтенант! По дороге из деревни Теплово на Васильевское-Соймоново движутся четверо саней противника.

— Приготовиться! — скомандовал Васильев. — Без моей команды огня не открывать.

Прошло несколько минут и на дороге показались «заготовители». По всему было видно, что все они находились навеселе. На разные лады орали песни, словно ехали с веселого пикника. Трое саней двигались одни за другими, четвертые несколько отстали.