Огненная Волчиц (СИ)

— Интересная история, но похожа на мыльную оперу. Неужели все так серьезно?

— Не знаю. Это слухи, но я воспользуюсь ими. А теперь извини, но будем прощаться.

Я не успела ничего сделать, даже попытаться защититься. Всего одно мгновение промелькнуло перед глазами: лицо восточной красавицы и ее рука с тряпкой, закрывающая мне рот и нос. Сопротивляться было бессмысленно, и моих сил не хватило бы отмахнуться от комара, ни то, что справиться с разъяренным оборотнем в женском обличье. Последнее, что всплыло в памяти перед сдавливающим запахом смерти — лицо парня, серые глаза с прищуром и легкая усмешка на губах.

Жизнь замедляла ход, и я не могла вырваться из убаюкивающих объятий смерти. Темнота рассеялась, и меня, словно невесомое перышко, проносило над миром. Тело понемногу отдавало последние жизненные соки. Но что-то задержало, на мгновение, связав невидимой силой, и я услышала свое имя: «Аврора», — совсем тихо, но этого было достаточно.

Так необычно: быть невесомой, ничего не чувствовать, не бороться за жизнь, и этот шепот в голове: «Вспомни, кому принадлежит твоя жизнь. Вернись». Я вспомнила всех: веселую шумную Марьям, заботливую Мари, молчаливого преданного Лерана и бабушку, но самое важное воспоминание — сероглазый индеец с волчьей сутью и человеческим сердцем. Я вспомнила его и увидела рядом с собой. Нагое мужское тело, черные волосы, хлещущие под порывами ветра по лицу. Мы стояли на краю скалы, а внизу бушевал непримиримый ни с чем океан, танцующий древний танец в обнимку с завихрениями ветра. Алекс стоял ко мне спиной, а стихия пыталась столкнуть его вниз или удерживала от смертельного прыжка в бездну. Боль нарастала, сжигая заживо мое сердце, но это была не моя боль. Тоска и отчаяние смешались единым клубком в душе.

Как же хотелось его обнять и утихомирить бурю эмоций, отдающуюся болезненным эхом в моем сердце. Стать единым целым с этим наполовину человеком, наполовину зверем, но Алекс не видел меня. Он, словно озверевший от тоски волк, боролся с чувствами и стихией. Находясь над пропастью, жадно вдыхал сырой холодный воздух и вглядывался вдаль.

— Алекс, услышь. Почувствуй мою боль, как свою. Я хочу жить!

Я звала на помощь, и в какой-то момент произошло чудо: он обернулся. Глаза выдали все эмоции, желания, стремления; они горели огнем, от которого могло пробрать дрожью страха. Он родился одним из самых опасных и сильных хищников на земле, но для меня стал всем: и жизнью, и смертью. Ради него могла отдать себя, но и жить хотела именно ради него, чтобы хоть раз еще увидеть его смеющимся.

— Аврора? Волчица!

Слова оборотня обратились к вечности, или все-таки ко мне. Искорка надежды заколыхалась, и, собрав остатки воли, я крикнула, что есть сил: «Я здесь!»

Наши души слились в водовороте жизни, сближаясь и связываясь навечно, но время истекало и силы тоже, тьма и одиночество опять забрали мой разум в тугие сети. Как песок просачивается сквозь пальцы, так минуты моей жизни приближались к концу.

— Аврора, ты жива. Слышишь меня? Моя волчица, проснись. Я рядом.

Голос Алекса, как мелодия, доносился до моего медленно угасающего разума, но желание жить превозобладало.

— Яд. Катрин отравила.

Это единственное, что я прошептала, прежде чем снова потеряла сознание.

Глава 4

Мягкий желтоватый свет смягчал темноту в помещении. Очнувшись, сразу же подумала: «Я жива!» — но как-то не полегчало. Страх монолитной глыбой придавил и не отпускал. Я не знала, что произошло, пока находилась в беспамятстве, детали выглядели размытыми.

Я даже не была уверена, что все еще не нахожусь в том кошмарном месте.

— Не бойся.

Я резко повернула голову и почувствовала сильную боль, пробежавшую от шейных позвонков до поясницы и вернувшуюся обратно, к основанию черепа. Такое невозможно выдержать молча. Крик вырвался наружу, с глаз потекли слезы, и я зажмурилась.

— Не двигайся. Скоро полегчает.

Спустя время боль ослабла. Я почувствовала на разгоряченном лбу прохладу от мокрой ткани, а затем увидела его лицо: осунувшееся, хмурое, с явными признаками недосыпа. Алекс провел пальцами по моему лицу, убирая со щеки прядь волос. А я тихо прошептала: «Я поправлюсь?» — и в ответ увидела улыбку на его губах.

— Только не ври.

— Верь мне, волчица. Скоро будешь доставать вопросами, как прежде, а сейчас отдыхай.

Алекс не врал, и я позволила себе насладиться заботой того, кто будоражил мои мысли. И не имело значения, что пострадала именно из-за него. Я жаждала внимания, и маленькое желание исполнилось. Но гложущее ощущение чего-то забытого и важного не давало покоя, пока не вспомнила угрозы Катрин.

— Алекс, где Мари?

— Скоро вернется. Мы не отходим от тебя уже более двух суток, но я знал, ты так просто не отпустишь эту жизнь, — он улыбнулся и провел рукой по моей щеке.

Можно вздохнуть с облегчением: все живы, Катрин помешали с планами, и Алекс рядом со мной. Думая о пережитом, я не знала одного, что именно произошло в день моего спасения.

— А что с Катрин?

— Жива — здорова. Сбежала до нашего появления. И если бы не ты, то никто бы не догадался об отравлении.

— Значит, это не конец.