Огненная Волчиц (СИ)

— Если есть ирония, то будешь жить, — прозвучала пауза. — Недолго.

— Не поняла.

— А что непонятного? В скором времени я убью тебя.

В том состоянии, в котором я находилась, было сложно реагировать адекватно, наверное, поэтому я не испугалась и даже не удивилась, скорее уж разочаровалась.

— Зачем? И ты, вообще, кто?

— Не узнаешь?

— Не вижу отсюда.

— А вот так?

Огонек колыхнулся от резкого движения, осветив лицо с красивыми восточными чертами. Катрин?! Наступил миг, соединивший воедино сразу все эмоции, которые еще секунду назад не желали пробуждаться.

— Вижу по выражению на твоем лице, что узнала, — Катрин улыбнулась. — А если тебе рассказали обо мне достаточно, то не будешь задавать лишних вопросов.

Я знала многое и видела собственными глазами, на что она способна, но во мне еще остались крохи мужества, и я не поддалась на провокацию. Необходимо выведать как можно больше, особенно меня интересовала причина моего (боюсь даже произносить вслух) похищения. Но для этого придется подтолкнуть к откровенности. Как же это сделать? Выбрать покорность и ждать или сыграть на тщеславии и вывести из себя? Что ж попробуем второе. Дерзких привлекают дерзкие.

— Это почему же? — я вложила нотки иронии в интонацию, с которой задала вопрос.

— Так ты до сих пор ничего не знаешь?

— Знаю, но не все. А если думаешь, что боюсь тебя, то глубоко заблуждаешься. Я же еще жива.

— Как я уже сказала, это ненадолго.

— Пусть так, но узнать причину своего заключения могу?

— Можешь. Но зачем?

— Чтобы спокойно сдохнуть в этой дыре.

— Ладно, так уж и быть, — Катрин понравилась наша игра, это было очевидно. — Твоя смерть — это месть Алексу и всем, кто меня отверг. Он должен почувствовать твою боль, а затем его поглотит одиночество невосполнимой потери. Дыра внутри будет расти, и ничем ее не заполнишь. Наш упрямый волк начнет сходить с ума. И если его слегка подтолкнуть в нужном направлении, он допустит ошибку и станет квалесцент. Вот такой несложный план для восстановления справедливости, — на губах девушки заиграла самодовольная улыбка, но она исчезла так же быстро, как и появилась, сменившись гримасой презрения. — Но о чем я говорю. Квалесцент? Насмешили. Они все думают, что мы теряем душу, ничего не чувствуем, жаждем крови и неконтролируемы. Как же они ошибаются. И я могла бы им доказать, но мне это не выгодно. И мне все равно до чьих-то убеждений. Главное — сила, и я получу ее.

Катрин продолжала издеваться, насмехаясь над моим положением, мучая словами, но не это было важным, а ее эмоции, которые тщательно скрывались и изредка выползали наружу: во взгляде, в мимике, в дрогнувшем на мгновение голосе. Ее переполняли не только злость, самовлюбленность, амбиции, но и обида. Или померещилось? Может, надо обдумать это тщательней и использовать? Где бы еще сил раздобыть. Я чувствовала себя не намного лучше, чем при пробуждении. Энергия утекала, как песок сквозь пальцы. И мысли о копании в скрытых психологических причинах, сделавших из молодой девушки монстра, пришлось отложить на потом.

Катрин рассмеялась, но я прервала ее:

— А ты уверена, что это сделает тебя счастливой? Алекс тебе не нужен.

— Откуда тебе знать, нужен или нет? Я хочу его силу и власть. Он альфа, и за ним пойдет стая. Эти никчемные твари — оборотни второго сорта — не будут всегда подчиняться моим приказам. Так они устроены — необходим истинный лидер.

— Но Алекс никогда не станет послушной марионеткой, и ты об этом знаешь.

— Это сейчас он такой, а оступившись, захочет власти так же неистово, как и я.

— Я в это не верю.

— И не верь. Для тебя все скоро и так закончится.

— Он чувствует меня, значит найдет.

— Не успеет. Вечером ты уже не помешаешь моим планам на будущее.

Ну вот и озвучили мой приговор. Причину узнала. И как бы ни хотелось закричать от страха или броситься в ноги мучительнице и вымаливать свою жизнь, я продолжала изображать ничем непробиваемую скалу.

— Почему именно вечером, а не сейчас?

Катрин установила свечу в какой-то держатель и присела на пол, свесив ноги вниз. А мне все это время приходилось стоять, опираясь о стену и задрав голову вверх, что никак не способствовало улучшению моего состояния. И мы обе знали об этом. Я храбрилась, а Катрин наслаждалась зрелищем. Она молчала довольно долго, прежде чем ответила. Наблюдала за мной.

— Жду гонца с хорошими известиями.

— Можно поинтересоваться, с какими?

— Я должна быть уверена, что Алекс страдает и находится на грани.

Я устало прикрыла глаза и тихо прошептала, уверенная, что мои слова расслышат:

— Мне тебя жаль.

— Почему же?

— Ты не умеешь любить, и все от тебя отказались.

— Тогда мне жаль тебя. Обычный человечек, связанный с оборотнем. А это значит… — в воздухе на миг повисло молчание. — Что это значит? — я вновь посмотрела на Катрин, ожидая продолжения, а она улыбнулась и ответила на свой же вопрос. — Что твое место в тени и всегда будет именно там. Ты никто и никем умрешь.