Огненная волчица

Я и не сопротивлялась. Перспектива остаться с Алексом наедине чуть дольше, чем предполагалось – заманчива. Почему я должна отказываться? Даже жаль, что это всего одни сутки. Он здесь вел себя иначе: улыбался, не бурчал, словно недовольный всем старик, не кричал, заботился, заботился и еще раз – заботился! Не жизнь, а мечта. Если бы еще разрешал за пределы дома выходить. Я каждый угол изучила (изучила – громко сказано; всего две комнаты, кухня, прихожая), все полочки, шкафчики, даже в погреб нос засунула, но все попытки осмотреть близлежащую территорию, хотя бы на несколько метров вокруг, заканчивались возле двери или на крыльце. Алекс не ходил за мной по пятам, как Марьям, но выражение на его лице отбивало любое желание перечить, и я покорно возвращалась обратно каждый раз, как сталкивалась с ним на крыльце или возле входной двери. А вечером не выдержала и обиженно пробурчала:

– Ты мне Марьям напоминаешь.

– Чем?

– Она не давала спокойно вздохнуть, когда я заболела. Хотя и болезнью трудно назвать то недомогание. Оно длилось то всего ночь.

– Ночь?

– Ну, да. Днем все было хорошо, а вечером жутко разболелась голова. Марьям уверяла, что я вертелась во сне и бредила до рассвета.

– Такое раньше происходило?

– Нет.

– А что еще чувствовала?

– Да вроде ничего такого. Наверное, обычные симптомы гриппа или перенервничала. Переезд, работа. Не слегла, слава Богу. Я не очень умею болеть, – я пожала плечами, добавить было нечего.

После моего ответа Алекс нахмурился. Вот уж точно: человек-загадка. И что ему снова не понравилось? Отвернулся. Стоит возле окна, уперся ладонью в стекло, вид грозный. Очередную проблему придумывает? Ну хотя бы не ругается. Правда и молчание мне его не нравилось. Я ждала, когда же он обернется, и смотрела на него. Смотрела и смотрела, и… Смотрела? Смотрят кино по телику, а я жадно разглядывала парня от макушки до пяток. Молчание затягивалось, и моя жадность видоизменилась на любование мужским профилем. Я мысленно провела пальчиком по высокому лбу и носу, хотелось бы подойти и коснуться его лица, кожи, заросшей колючим ежиком щетины, дотронуться до крохотного шрама в форме полумесяца – на шее, чуть ниже подбородка. Печально, но могу позволить себе подобные вольности лишь в своих мыслях. Глаза балуются, а рукам нельзя.

А Алекс, не догадываясь о шальных мыслях своей подопечной, смотрит на лес и сосредоточенно думает. Любопытно бывает наблюдать, как мимика на лице человека выдает его внутренние эмоции, скрытые желания, а иногда приоткрывает завесу человеческих мыслей.

– О чем задумался?

Он обернулся.

– Скажи, а когда это произошло?

– Когда переехала к Марьям. А если быть точнее, тооо…– я задумалась, прикидывая, сколько уже прошло с того дня, -… месяца за два до приезда в Редсити.

– Вспомни еще что-нибудь.

– Да не помню. Забыла, как страшный сон.

Разговор не имел для меня значения, скорее, болтовня ни о чем – я и не обратила внимания на то, как заинтересовался Алекс; отвернулась от него, хотела сложить в рюкзак воду и сушеное мясо с хлебом, даже потянулась за пакетом с едой, но остановилась, так и не взяв его. Огромная тень упала на кровать, накрыв часть рюкзака и мои руки. Алекс стоял рядом. Этот изучающий взгляд уже видела у него, словно пытается влезть в подкорку сознания и найти там все страхи и тайны. Меня аж передернуло от жутковатого ощущения.

– Хватит гипнотизировать. Не помню.

– А что снилось?

– Ничего. Лес, ночь. В общем, бред.

– Это не бред. Постарайся вспомнить.

Я задумалась, вспоминая ту ночь, но детали стерлись временем, лишь одно видение до сих пор имело отчетливый образ.

– Не знаю. Вряд ли имеет отношение к моему здоровью, но помню, какая красивая взошла на небе луна. Полная, яркая. Такую красоту редко можно наблюдать в городе, уличное освещение и реклама затмевают звезды.

Алекс посмотрел на небо, темной полосой виднеющееся за окном, звезды еще не показались.

– Да, она способна привлечь к себе внимание, – и тише добавил. – Неужели… правда?

– Ты о чем?

– Ни о чем. Это сейчас не важно.

– А что важно?

Он обернулся, но так и не ответил, смотрел на меня и думал о чем-то своем.

– Алекс, объясни, что происходит? Ваши тайны, недомолвки, какие-то легенды, ритуалы, волки. Почему ты против меня? И почему остальные думают, что моя жизнь связана с вашим племенем? – я хотела услышать объяснение, но он упрямо продолжал молчать. – Ваши байки о душах и волках означают что-то важное? Может, вы сами волки?

Зачем это сказала, сама не знаю, но вопросы вылетали, словно язык жил отдельной жизнью и что хотел, то и вытворял. Я не собиралась обижать и не верила в то, что говорила, даже не понимала, что, высказав глупое предположение, могу попасть в точку. Но серые глаза в одно мгновение налились злостью, потемнели, как грозовое небо, и Алекс прорычал сквозь зубы:

– Думай, прежде чем задавать вопросы. Иногда простые слова принимают реальную оболочку.

Испугавшись, что вывела его из себя окончательно, я попыталась смягчить обстановку:

– Я не серьезно. Вырвалось. Раздражает неизвестность, вот и все.

– Учись контролировать эмоции.