Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда

– Смеян, у Гунналуга нет седьмой скрижали… Он принимает за скрижаль какую-то обгорелую доску из мешка Извечи. Считает, что я спрятала скрижаль в доску своим заговором. И бережет эту доску больше, чем самого себя. Я не стала ни подтверждать, ни отрицать. Предлагал мне обменять заклинание на нож. Но он обманывает, я вижу. Нож он отдавать не хочет.

– Моя доска! Доска от моего дома! – тоненьким несчастным голоском воскликнул домовушка.

– Все остальное потом! Надо быстрее выходить отсюда! – сказал вдруг Херик очень серьезно. – Я чувствую что-то нехорошее… Может быть, Гунналуг идет сюда так не вовремя. И другие нас зовут. Торопят. Быстрее. Выходим.

– Выходим, – согласился и Овсень.

– На солнышко посмотреть хочется, – сказала Заряна. – Сейчас день или ночь?

– День. Но солнце в полуночной стране не жаркое, – сказал Велемир. – Не печет…

Глава третья

Для того чтобы справиться с двумя десятками стражников, захвативших семьи дварфов, не нужно, наверное, было брать с собой много воинов. Сотник Большака решил обойтись тремя десятками, посчитав, что меньшее число будет менее заметно и более управляемо. Вообще-то он сначала хотел вообще только два десятка взять, уверенный в своих людях, но конунг настоял на прибавлении еще одного десятка, чтобы была возможность подавить все сопротивление сразу и не позволить людям Торольфа захватить в заложники женщину или ребенка, что могло бы случиться в бою равносильных сторон. К тому же Ансгар, в отличие от руянского сотника, высоко оценивал воинское умение своих соотечественников и считал, что в равной схватке неизвестно еще, кто окажется победителем, несмотря на неожиданность атаки, на которую уповал «большой сотник». Мыча и усердно кивая, к мнению Ансгара присоединился и Хаствит. Большаке пришлось согласиться. В поход выступили быстро, потому что в чужой земле настоящие воины всегда готовы к любым неожиданностям и доспехи с себя полностью не снимают даже на отдыхе. Повел их дварф Истлейв, удивив своим умением ходить настолько быстро, что несравненно более длинноногие люди, делая и шаги гораздо более широкие, едва успевали за ним.

Двинулись в сторону границы со Швецией и не успели даже хорошенько вспотеть от быстрой ходьбы, когда Истлейв резко сменил направление и стал спускаться по крутому берегу реки, стремящейся через шумливые перекаты к морю. Спуск был сложным, над воями постоянно висела угроза сорваться, и это сильно замедлило передвижение. Но на середине склона Истлейв вдруг стал отваливать крупный овальный валун. Большака, чувствуя в своих руках громадную силу, хотел было помочь ему, но дварф отказался от помощи и сам справился быстро. Валун следовало отвалить так, чтобы он не начал скатываться и не сорвал цепь, что крепилась к нему через ввинченное кольцо. Под валуном была нора. Посмотришь, вроде бы обыкновенный песок по краям, и песок этот, согласно всем законам природы, должен провалиться и осыпаться с краев. Но он не осыпался. Более того, он сам был прочнее камня, и о такой песок можно было меч точить.

Большака потрогал край пальцами и вопросительно глянул на дварфа. Тот кивнул, понимая, что за вопрос был в глазах у сотника.

– Да, этот песок запекли волшебным словом… Мы не колдуны, но у нас много волшебных слов и заклинаний, которые в работе нам помогают. Можешь смело ступать. Идите по одному. Я закрою проход и догоню вас…

Большака не задержался, потому что страха он ни при каких обстоятельствах не испытывал. И вообще, как сам говорил, хмельной мед, как и хорошее вино, страх убивает на несколько лет вперед. А он этих напитков выпил столько, что может три жизни страха не испытывать. И потому сотник двинулся в нору без сомнений, хотя передвигаться там мог только пригнувшись, что ему было трудно из-за слегка мешающего живота. Так же, не сомневаясь, пошли за своим сотником и ничего в жизни не боящиеся руянские мореходы, несмотря на то что в потреблении меда и вина с Большакой сравниться не могли при всем желании. И даже непроглядная темнота не смутила их. А темнота пришла сразу после того, как Истлейв, забравшийся в проход последним, двумя руками вцепился в не слишком толстую, но крепкую, дварфами же выкованную цепь и затянул камень на прежнее место.

– Подожди, сотник… – позвал дварф. – Я первым пойду… Впереди будет невидимая сеть, ты там застрянешь…