Огненное побережье

– Но ведь это неправильно, несправедливо! – воскликнул Павел. – До конца обучения осталось всего два месяца. Должен же быть выход из положения!

Джаггер пожал плечами:

– Медикам я ничего не могу противопоставить – меня под трибунал отдадут.

Стрельцов отдал честь и вышел, внешне сохраняя спокойствие, хотя внутри у него все кипело от гнева и отчаяния.

По дороге он встретил врача.

– Ты еще здесь? – удивился он.

Павел только отмахнулся.

Вернувшись в казарму и немного успокоившись, он принялся рассматривать проблему со всех сторон: «Бред какой-то! Все шло хорошо, и тут бах! Все насмарку, столько времени потерял впустую! И куда мне теперь?.. Ну, не бывает безвыходных ситуаций. Врач сказал, что слух восстановится. Правда, в медицинском заключении написано, что мне и близко нельзя подходить к пушке, иначе возникнет рецидив. Но если без пушек?.. Тогда за какие заслуги мне присвоят офицерское звание? Надо что-нибудь предпринять – под лежачего пьяницу портвейн не потечет. Эх, хохмочки, хохмочки…» Мысли крутились в его голове, как билеты в лотерейном барабане. И докрутились – он вспомнил про депутата кнессета – главу семейства, спасенного в Вифлееме. «Ну-ка, ну-ка… Он ведь курирует военное ведомство».

Утром Паша позвонил Моше Лурии и рассказал, в какой переплет он попал.

– Я решу этот вопрос, – уверенно ответил депутат.

В тот же день Павла вновь вызвал к себе директор.

– Я нашел выход из положения и знаю, как тебе помочь, – с улыбкой провозгласил Джаггер.

Павел сразу понял, откуда взялся этот выход, но смолчал.

– Тебя можно определить в разведку – ты же не захочешь пойти в интендантскую службу? Возглавишь разведвзвод в какой-нибудь танковой бригаде. Врачи сказали, что танк сильно заглушает звуки, для тебя это будет безвредно. До окончания обучения числиться будешь у нас, получишь звание сеген-мишне. Ты не учился, а занимался преподавательской деятельностью, поэтому выпускные экзамены мы тебе проставим автоматом. Видишь, как хорошо все складывается!

На следующий день Павел прибыл в разведшколу. Для Паши военная разведка всегда была окутана ореолом таинственности, а на практике оказалась сложной и монотонной работой с редкими всплесками, которые иногда заканчивались трагически. Параллельно он посещал танковое отделение, где учился стрелять из танковой пушки («Артиллерист я или нет?!»).

В начале обучения произошел курьезный случай. Сержант военной контрразведки, заполнявший анкету на допуск, задал вопрос:

– В каком году ты прибыл в Израиль?

Павел ответил. Сержант посмотрел на него с изумлением:

– Как тебя вообще допустили до занятий в разведшколе?

– По воле Божьей, – ответил Стрельцов. А что он еще мог сказать?

По мере освоения на новом месте Павел сталкивался с методами и формами обучения, мышления, планирования, отличными от методов других родов войск. И уровень инструкторов здесь сильно отличался от уровня их коллег из общевойскового училища. Они обладали разносторонними знаниями во многих областях, высоким уровнем общей культуры и профессионализмом.

Однажды Павлу сообщили, что его приглашают на выпускной парад в общевойсковом училище по случаю присвоения офицерских званий – мол, сам Джаггер звонил. Так Павел Стрельцов получил звание лейтенанта, на иврите «сеген-мишне».

После окончания разведшколы его направили в танковую бригаду, которой командовал полковник Барух Дакан. Там лейтенант Стрельцов возглавил разведвзвод. Бригада патрулировала берег Суэцкого канала и регулярно возвращалась на базу под Ашдодом.

Дакана считали заклятым националистом. Впрочем, им он и являлся. Полковник люто ненавидел арабов, а к остальным национальностям относился просто с недоверием независимо от того, является человек гражданином Израиля или нет.

Узнав, что Стрельцов русский, он сказал:

– Русские хорошо воюют. Это от тебя и требуется. Будешь осуществлять рекогносцировку местности в обычном режиме и выполнять специальные задания.

Отношения у них сложились ровные, не выходящие за рамки служебных, что Павла вполне устроило. Иногда, правда, полковник срывался с невидимой цепи и старался унизить Стрельцова, ущипнуть его по мелочи. Павел огрызался. А Дакан воспринимал это как должное, мол, истинный мужчина должен уметь давать сдачи, и после короткого обмена «комплиментами» все приходило в привычную норму.

Разведвзводу выдали полугусеничный броневик, на котором Павел мог раскатывать по пустыне без разрешения – рекогносцировка, понимаешь!

Часть вторая. Война с нулевой суммой

Мы не намерены возвращать ни Газу Египту, ни Иудею и Самарию Иордании. Защищать новые границы легко, и мы их будем защищат.

Моше Даян