Огненное побережье

Начали навесную стрельбу, максимально задрав дула кверху. Египтяне ответили. Вспыхнула артиллерийская дуэль. Позиции египтян были достаточно укреплены, а бригада стояла в голой пустыне, хотя и под прикрытием барханов. Загорелось четыре танка.

Один из танкистов загнал свою машину на вершину бархана, желая вести более эффективную стрельбу, но не справился с управлением и открыл днище корпуса. Танк тут же подбили, из него повалил черно-серый дым. Экипаж вывалился наружу, двоих бойцов охватил огонь. Они бросились на землю и начали кататься по песку, сбивая пламя. К ним побежали санитары.

Неожиданно по рации раздалась команда от Дакана:

– Стрельцов, иди туши танк.

Команда была неадекватной, если не сказать, глупой. «Проклятый националист! – внутренне возмутился Павел. – Хочет меня унизить, показать свою власть или попросту подставить. Злится, что операция на грани провала, а на ком еще злость срывать? Естественно, на русском! Не в первый раз!»

Но приказ есть приказ. Стрельцов схватил огнетушитель и бросился к горящему танку. «Взорвется, не взорвется… – гадал Павел на бегу. – Лучше бы взорвался, пока я к нему не подошел, тогда я хоть жив останусь. А на бархане меня мигом срежут – расстояние меньше километра, для снайпера в самый раз».

Павел приблизился к танку сзади. Двигатель продолжал работать, из башни валил дым. Прижавшись к корпусу, чтобы его не заметили египтяне, Стрельцов заглянул внутрь. Лицо сразу же обдало жаром. Он отпрянул, сунул огнетушитель в башню и пустил струю. «Только бы сейчас не взорвался! Огонь полыхает прямо на снарядах». Павел вновь заглянул в танк. Пламени уже не было видно, но еще валил густой дым.

На египетских позициях стояли противотанковые пушки. Но они не стреляли. И снайперы тоже не стреляли. «Почему?» Об этом Стрельцов никогда не узнает.

Доложив командиру о выполнении задания, Павел посмотрел Дакану в глаза. Тот отвел взгляд и произнес:

– Молодец. Будешь представлен к награде.

Но голос его звучал фальшиво. Он чувствовал, что был неправ, погорячился, послав своего офицера на неминуемую гибель. Все обошлось только чудом.

Над головами пронеслась израильская эскадрилья. «Вот это другое дело», – одобрил Павел. Но бомбардировка длилась недолго и с сомнительной эффективностью. Захлопали зенитки. Один из израильских бомбардировщиков подбили, и он рухнул в паре километров позади бригадных танков. Надо было что-то предпринимать, что-нибудь более радикальное – перестрелка могла длиться бесконечно долго.

– Огибаем барханы и выходим на стрельбу прямой наводкой, – прозвучала команда. – Бить по радиолокаторам. По складу вооружений не стрелять.

Дакан знал, о чем предупреждал.

Танки вышли из-за барханов и открыли интенсивную стрельбу. Потери увеличились, загорелись еще несколько машин. Танкисты выбрались наружу, но далеко не все.

Для танкиста танк становился последним пристанищем, своеобразной домовиной. Павел знал, что, если человек сгорает в танке, от него остается только комок желтого вещества, похожего на пластилин, весом полкилограмма, не больше. Приходится ломать этот комок, чтобы достать дискид, солдатский медальон – единственное, что не сгорает…

Цель была достигнута – антенна и радиолокаторы рухнули, система ПВО египтян на данном участке фронта практически «ослепла». Настало время отходить, но кто-то в азарте боя вопреки приказу отстрелял по складу вооружений. Оттуда вылетело несколько ракет. Они полетели зигзагами, вверх и вниз, между танками.

Павел увидел, что прямо на его машину мчится огненный шар. Холодная волна прошла от живота до груди, глаза то расходились, то сходились к переносице. Оставалось только молиться… Но ракета неожиданно вильнула, ушла вверх и взорвалась где-то вдалеке.

– «Судьба Онегина хранила», – процитировал он Пушкина и рукавом вытер со лба испарину.

Когда они ехали обратно, в небе появился египетский вертолет. Он летел на малой высоте, под днищем были закреплены какие-то бочки. Павел не раздумывая вытащил свой крупнокалиберный «МАГ» и начал поливать вертолет трассирующими пулями. Тот летел так низко, что Стрельцов мог разглядеть лицо летчика. Павла поддержали пулеметным огнем. Вертолет завис, а потом рухнул вниз и загорелся. Пламя было неестественно ярким.

Позже Стрельцов узнал, что вертолет тащил две бочки с напалмом, чтобы сбросить их на израильских генералов, чуть ли не во главе с Маше Даяном, которые находились неподалеку с целью проверки боеготовности одной из группировок.

Поднялся ветер, по дороге зазмеилась песчаная поземка. Но Короткова это мало волновало – по прогнозам, в ближайшее время природных катаклизмов не предвиделось. Он спокойно крутил баранку, иногда притормаживая на ухабах. Справа от него сидел Звягинцев, а на заднем сиденье разместились два египетских офицера – военный инженер, специалист по вооружениям, и контрразведчик. Бориса по просьбе египетского командования послали в составе экспертной группы в качестве независимого и непредвзятого эксперта. Видимо, на это имелись веские основания.