Огненные письмена

Ее горячее тело прильнуло к нему – мышцы танцовщицы, упругая кожа, и его обволокло запахом женщины и шампуня. Она схватила его за волосы и впилась ему в губы. Он приподнял ее, чувствуя сладость ее языка и уверенность ног, обвившихся вокруг его бедер. Крепко держа ее за ягодицы, он ногой захлопнул дверь и прижал девушку спиной к стене.

– Скучал по мне? – рассмеялась она горловым смехом.

– Догадайся, – ответил он и в нежном поцелуе мягко втянул ее нижнюю губу между своими.

Она застонала, вздрогнув, и он тоже ответил ей стоном. Ее руки вспорхнули у его груди, потянулись к ремню, и он подумал: «Да, боже мой, да». Он хотел этого. Они оба жаждали торопливо, бесшабашно предъявить права друг на друга, а потом уже не торопиться, всю ночь провести в…

Предъявить права. Перед его мысленным взором возник непрошеный образ Натали. Пальцы Шеннон расстегнули его брюки, оттянули от живота, скользнули в…

– Постой.

– Да-да, – рассмеялась она.

Ее рука продолжила движение вниз, и, господи прости, ему было хорошо, замечательно…

«Нет».

Он ухватил запястье Шеннон, и ее глаза сверкнули.

– Что случилось?

Но он поставил ее на пол и погладил по голове.

– Ник?

– Мне нужно сказать тебе кое-что.

* * *

Шеннон стояла перед кухонным столом, не глядя на него. Крутила в руке стакан с нетронутым бурбоном. Ее трехмерник, настроенный на какую-то новостную пиратскую станцию НЗО, работал без звука.

– Я ничего такого не думал. Оно просто случилось. Я…

– Не надо, – резко сказала она. – Не говори мне, что ты сожалеешь.

– Я хотел сказать другое.

– Она заслуживает большего.

– Согласен.

– Я понимаю, – сказала Шеннон, – у вас долгая совместная история. А мы с тобой – мы никогда не говорили о…

«Нет, – подумал он. – Не говорили. Я был занят: то отстранял от власти одного президента, то служил другому, пытался защитить мир. Ты сражалась за революцию, освобождала детей из рабства, я уж не говорю о том, что спасала мою жизнь».

– Жаль, – вздохнул он. – Жаль, что мы не говорили об этом.

Шеннон уклончиво пожала плечами, так и не взглянув на него.

– Можно сказать – забавно. Я не знала, пока Натали не пришла ко мне.

– Не знала что? Пришла к тебе? Когда это было?

– Недели две назад. После твоей смерти.

– Вот как.

Купер впервые об этом слышал. Когда его сын лежал в коме, а сам он, поверженный, был готов к отлету, именно Натали подставила ему плечо. Сняла с него груз забот и подтолкнула ногой под задницу, отправив сражаться за будущее их детей. А после, вероятно, пошла к Шеннон. Он легко мог вообразить их встречу. Другая женщина заявилась бы с оскорблениями и угрозами, с намерением отвадить соперницу. Но Натали чувствовала: Шеннон заслуживает правды – она должна знать, что он выжил.

В тот момент Шеннон рассталась с Джоном Смитом, села на самолет и успела спасти Купера.

Женщины в его жизни были удивительные.

«Когда боги по-настоящему хотят кого-то наказать, они дают ему в избытке добра».

– Я предполагала, что вы не безразличны друг другу, – продолжила Шеннон. – Но только после того, как Натали появилась у меня в номере, я поняла, что она все еще любит тебя.

Он помедлил с ответом.

– Не уверен, что так оно и есть.

– Так оно и есть, – сказала она таким же голосом, каким могла бы сообщить ему, что идет снег.

– Я тебя не обманывал. Наши отношения с ней прекратились с разводом. Но я думаю, после всего случившегося ее чувства ко мне изменились. Она решила, что мы, может быть, способны на еще одну попытку.

– А ты?

– Я… она мать моих детей. Я всегда буду ее любить.

– Я уже сказала: я понимаю. – Шеннон отхлебнула виски. – Я взрослая женщина, Купер. Не какая-то влюбленная девчонка.

Ну вот… Она назвала его Купером.

– Шеннон, я…

– Наверняка тебе пришлось делать трудный выбор.

Ему очень хотелось согласиться с ней, но он неплохо знал женщин и понимал: это далеко не лучшая идея. Он каким-то образом удержался и не кивнул.

– Но я тебе вот что скажу. Ты не играй с ней. Она хорошая женщина.

Шеннон перевела дыхание, еще раз отхлебнула виски и спросила:

– Хочешь выпить?

Он посмотрел на нее, чувствуя, как рвется его сердце. Все произошло по инерции, он обрел какую-то неровную скорость, которая, казалось, никак не подчинялась ему и имела направление в стену. Он знал, что может предотвратить удар. Ему нужно было всего лишь твердо и четко сказать, что он выбрал Шеннон, что он всегда будет любить Натали и не сожалеет о прошлой ночи, но та ночь была прощальной. И ему нужна только Шеннон. Точка.

Шли секунды. На телевизоре картинка сменилась: вместо президента Рамирес появилось море марширующих людей.

– Видишь? – спросила Шеннон, с трудом контролируя голос.

Открыла шкафчик, достала стакан, плеснула в него бурбон. Бутылка в ее руке лишь чуть подрагивала.

– Они повторяют один и тот же эпизод, но я почему-то никак не могу его выключить.

– Шеннон…

– Держи. – Она пододвинула к нему стакан, стукнула по нему своим. – За Новых Сыновей Свободы. Крутые сукины дети – нужно отдать им должное. Звук.

Купер хотел было возразить, но сдержался, увидев ее выражение.

«Есть только один способ покончить с этим: принять решение сейчас и выполнить его».