Огненные стрелы

В тот же момент в читальню вошел Косев. Ленкова встретила его у дверей.

— Кажется, попался на удочку! — шепнула она.

— Неужели?

— Да, пошел в библиотеку. За обедом спрашивал у Вали, где газета, забытая им вчера. Даже на квартиру вчера к ней ходил, чтобы найти газету.

— Ну, значит, он самый и есть.

— Конечно, а из кармана у него торчит счетная линейка. Постоянно таскает ее с собой. Его так и называют «человек с линейкой».

— Да, «человек с линейкой», «со счетной линейкой», — обрадованно прошептал Косев.

— Наверное он, — тихо подтвердила Ленкова. — Тот, что делал снимки на заводах.

— Слушай! — решительно заявил Косев. — Останься наедине с библиотекаршей. Узнай, этот «человек с линейкой» был ли в той группе, которая в феврале объезжала заводы.

— Да, постараюсь узнать.

— И узнай также, что с газетой.

За два часа до конца рабочего времени Косев и Ленкова прекратили проверку в библиотеке, попрощались с Валей и вышли. Во дворе Косев спросил:

— Ну как, что ты узнала?

— Нет, в группе он не участвовал. Он был в это время в отпуску.

— А где провел отпуск?

— У своей сестры, в Силистре. Прислал Вале несколько открыток.

— А что ты узнала насчет газеты?

— Нет ее среди других.

— Итак, значит…

— Да, он взял ее.

Косев задумался. Слова Ленковой об отпуске и об открытках из Силистры не выясняли, а усложняли роль «человека с линейкой». Цепь фактов где-то прерывалась.

Выходя с завода, Косев и Ленкова задержались в проходной. Там их внимание привлекла новая фигура: низкий, плотный человек. Правая рука его лежала на широкой черной перевязке, перекинутой через шею.

Против розового домика Раденкова, на другой стороне улицы, тянулся огород. Посреди него стояла маленькая дачка, к одной стене которой примыкал дощатый сарайчик, полуразрушенный, с провалившейся крышей, хлопающей на одной петле дверью. Внутри сарайчика валялось несколько полусгнивших кадок, разбитая тачка, три-четыре лопаты, кирки и прочий садовый инструмент.

В этой дачке никто не жил — ни зимой, ни летом.

Из сарайчика, сквозь несколько рядов фруктовых деревьев, можно было разглядеть двор Раденкова и дверь его дома.

На рассвете, когда окна соседних домов были еще темны, Везнев пробрался в этот сарайчик. Там он нашел Косева, примостившегося на одной из кадок и глядевшего в щели между досками на домик Раденкова.

— Что-нибудь заметил?

— Ничего особенного. Вечером хромой вернулся домой поздно. После этого никто не входил и не выходил.

— Я тебя сменю. Отдохни несколько часов и затем продолжай поиски морзиста из 17-го корпуса. Начни разведку с промартели «Устрем».

Через несколько минут Косев осторожно выбрался из сарая.

Везнев остался один. Он тоже устроился на кадке и развернул принесенный с собою пакет. Там было несколько бутербродов и пачка папирос. Он закурил, не отрывая глаз от дома напротив.

К полудню хромой вышел оттуда и вскоре вернулся с полной авоськой в руках. Из нее торчали горлышки двух бутылок.

Прошло около часа. Хромой опять вышел и заковылял к трамваю. Вскоре после его ухода из трубы домика появился дым.

— Так! — сказал себе капитан Везнев. — Значит, голубчик сидит в кухне.

К вечеру двери домика опять открылись, появился небольшого роста человек, без шапки, в синем летнем пальто. Он запер двери, спрятал ключ в карман, не оглядываясь по сторонам, вышел на улицу и зашагал по направлению к центру города.

Везнев выбрался из сарая, где он прятался, пересек огород, прошел по соседней улице и возле трамвайной остановки встретил человека в синем пальто. Здесь он мог хорошенько его рассмотреть.

«Ага, вот он, второй радист! — обрадовался капитан. — Точно такой, каким та девушка его описывала».

Человек сел в трамвай. Везнев пропустил несколько человек перед собой и в последний момент тоже вскочил на подножку.

Низенький, плотный человек сошел на площади и двинулся по бульвару Георгия Димитрова. Дойдя до будки, в которой работал Раденков, он купил там папирос, свернул на другую улицу и зашел в кафе «Опера».

Везнев следовал за ним на расстоянии. Через широкое окно кафе Везнев увидел, что радист в синем пальто сидит за столиком в самой глубине зала. Везнев тоже вошел и сел неподалеку от него.

«Радист» заказал рюмку коньяку. Немного погодя к его столику подошел человек в темно-зеленом пальто, попросил позволения присесть, закинул ногу на ногу, вынул из кармана пачку папирос и положил на стол.

Везнев медленными глотками пил свой кофе и с видом любопытного, скучающего бездельника оглядывал весь зал, не упуская из виду обоих мужчин.

Человек в зеленом пальто заказал кружку пива, закурил и стал посматривать на улицу.

Через несколько минут он начал нервничать и все чаще глядеть на часы.

Низкий, плотный «радист», как его прозвал Везнев, спокойно читал газету. Только время от времени он бросал взгляд на входную дверь.

Незнакомец в зеленом пальто выпил пиво, расплатился и пошел к выходу, оставив на столе раскрытую пачку папирос.