Огненные врата

– Нет, не следил! Мною двигало беспокойство, что в таком опасном городе, как Москва, девушка направляется куда-то одна. А вдруг она попадет в разборку футбольных болельщиков? Вдруг в транспорте к ней пристанет бешеный контролер? Мало ли какие опасности могут подстерегать? Чтобы не тревожить ее лишний раз своей заботой, бедный больной старикашечка находился под мороком. Она пошла к Варваре, и я нечаянно подглядел, как она передала ей медальон, который я прежде видел у Арея.

– Почему ты мне не сказал сразу? – зловеще осведомился Лигул.

– Опасался беспокоить Вашу Мрачность! – стекленея глазами, выкрикнул Тухломон.

Лигул оскалился двумя передними зубами, как крыска.

– У меня есть подозрение, что Арей каким-то образом раздобыл эйдос своей жены и поместил его в медальон. И что этот эйдос теперь защищает Варвару. Медальон надо забрать! И это сделаешь ты! – просопел он.

Тухломоша замялся. Ему не улыбалось схлопотать маголодию от Корнелия, который постоянно вертелся рядом с Варварой. Разумеется, Корнелий был не ахти какой воин, но все же страж света, и превратить маленького, несчастненького комиссионерчика в лужицу пластилина не составит для него проблемы. Слишком много опасностей для одного маленького скользкого гадика.

– А тартарианцы? – пискнул он.

Лицо главы Канцелярии презрительно скривилось.

– Мальчики одичали в Тартаре. Если послать их одних, без присмотра, вместе с медальоном они принесут и голову Варвары. А зачем мне ее голова, когда даже и тело заведомо не то, что было при рождении?.. Нет, мне нужен ее эйдос и эйдос ее матери. Я создам им такие замечательные, такие исключительные условия, что Арей – там, где он сейчас! – будет о-очень благодарен мне!.. И мы, наконец, станем квиты! – В гладком, уместном голосе Лигула на миг зашипела змея.

Тухломон прикинул, что настало время для исполнения одного из его заветных желаний. Оглядываясь на тартарианцев, комиссионер стал ковырять ножкой пол.

– Эмю-э! А можно мне… если, конечно, Вашей Мрачности будет угодно… взять парочку этих мощных ребят? Этих героев! Прикажите им слушаться меня беспрекословно! – робко пискнул он.

– Зачем тебе? – удивился Лигул.

– Варвару охраняет крайне опасный страж света. Натуральный Самсон, ненавидящий меня, бедного старикашечку, всей душой!

Лигул с сомнением сдвинул брови, вспоминая донесение своего разведчика.

– Это еще кто? Тот хлипкий юноша в очочках?

– Он только кажется хлипким! Он быстрый, как мангуст!.. На меня, такого слабенького, покушается! – всхлипывая, заюлил Тухломон.

Комиссионер рассчитал верно. У Лигула не было времени разбираться.

– Вы, двое! Поступаете под его начало! Делать все, что он прикажет! Только сначала проводите меня в Канцелярию! – нетерпеливо бросил он своей охране.

Страж с сожженным лицом и страж с бородкой молча склонили головы. Быть под началом у жалкого комиссионера – величайшее унижение для истинного тартарианца, однако приказы не оспариваются.

– Кольца желаний должны быть вручены немедленно! Не справишься – шкуру сдеру!.. Где браслет?

Страж с бородкой передал Лигулу черный браслет, который тот лично защелкнул на запястье у комиссионера.

– Это чтобы ты не был слишком хитрым!.. Он тебе напомнит, когда мое терпение окончательно иссякнет! А теперь вон!

Прежде чем Тухломон успел высказать, как он счастлив был увидеть Его Мрачность, дверь микроавтобуса отъехала. Мощные руки вышвырнули комиссионера. Тухломон сидел на асфальте и подобострастно кивал затемненным стеклам, в которых отражалось его пришибленное, но сладенькое личико.

– Всего хорошего-с! – повторял он, растягивая пластилиновые губы в приветливую улыбку.

Потом встал и, не переставая кланяться, заковылял к киоску «Овощи-фрукты». Он отошел шагов на тридцать, когда заброшенный микроавтобус «Консультации. Недвижимость» вспыхнул, и узкое, белое, мгновенное пламя поднялось на высоту третьего этажа. Страшный горбун и его сердитые мальчики провалились в Тартар, уничтожив все следы своего пребывания на улице Хромова.

Продавщица, разинув рот, стояла у киоска.

– Дайте мне, пожалуйста, два банана, полкило моркови и ваш эйдос! – обратился к ней Тухломоша.

* * *

Прежде двор у Серебряного Бора был примечателен только «хрущевкой» редкой серии, которая почему-то нигде больше в Москве не прижилась. Подъездные окна смотрели у нее на ту же сторону, что и вход в подъезд, и были притоплены, а окна первого этажа располагались так низко, что в них хотелось шагнуть с улицы. Именно в этом дворике у П-образной железной арки со следами когда-то висевших на ней качелей и возникла трансформаторная будка. Удивительным был не столько факт ее появления, сколько то, что возникла она ночью и без всякой строительной суеты.

Утром у будки уже вертелись два-три любознательных гражданина с повышенным градусом социальной ответственности и один сонный работник службы эксплуатации из домовой конторы. Их стараниями были установлены и запротоколированы следующие факты: