Огненные зори

«И несмотря на жестокую эксплуатацию, на бесчеловечное отношение, рабочие рудника «Плакалница», организованные в союз горняков, среди этой чудесной природы вырастают настоящими великанами, которых ничто не сломит…»

Коларов понимал волнение Димитрова, который сам долго работал на руднике «Плакалница», организовывал там рабочих, и поэтому его память так четко хранила каждое слово.

Георгий Димитров рассказал Коларову еще кое-что о командире повстанцев, когда они на старенькой дрезине продолжили путь.

— Прежде чем стать командиром повстанцев, этому нашему дорогому товарищу пришлось пройти трудный путь апостола революции, — начал свой рассказ Димитров. — Однажды темной ночью в село вошел мужчина, одетый, как овчар, в домотканую бурку. Властям известно, что вечером будет проведено собрание коммунистов. Запретить его нельзя, а помешать можно. Все знают, что пришедший товарищ хороший оратор, начитанный человек и быстро овладевает аудиторией. Когда он с адвокатами — говорит их языком, когда с ремесленниками — меняет речь, когда с крестьянами — говорит, как крестьянин. Один из парней в селе стал адвокатом, но отец этого адвоката не обращался к своему сыну за советом и не поручал ему вести дела, а шел к нашему апостолу. Люди спрашивали: «Бай Тоше, почему не ходишь к сыну, а обращаешься к чужому человеку?» — «Дело в том, что этот хоть и чужой, но разбирается больше сына, он быстрее и лучше закончит мое дело». Таким доверием наш товарищ пользовался во всех селах. Куда бы он ни приходил, везде устраивались собрания, и никто не мог смутить его или заставить замолчать. Он играл с задирами, буквально выворачивал их наизнанку. Никому не хотелось быть посмешищем. Один учитель попытался было загнать его в тупик, но был посрамлен, словно раздет догола перед всем селом, перед коллегами и учениками. После каждого собрания, на котором он выступал, по селам разносились вести о том, что там было и что он говорил. И сразу же, на следующий день, в «Работнически вестник» летели заметки, а газета рассказывала об этом читателям. Поэтому власти решили помешать его выступлениям.

Однажды в зал, где он должен был выступать, проникли люди, которым было поручено сорвать выступление. С дубинками под мышкой смутьяны расселись в разных концах зала среди мирных, трудолюбивых крестьян, пришедших прямо с поля. Пусть только появится и заговорит, поленья сразу же полетят в него. Вместо выступления оратору придется спасаться бегством. Власти часто прибегали к таким уловкам. Не одно собрание было разогнано. Часто так удавалось устраивать кровавые побоища. И несмотря на все, люди приходили на такие собрания. И на этот раз зал был полон, столько же стояло на улице. Но и там виднелись дубинки. Зал был окружен со всех сторон. Собрание намеревались сорвать. Приближались выборы, и решалось, в чьих руках будет община. В некоторых селах коммунисты уже взяли власть в свои руки и создали коммуны. И это село готовилось стать коммуной — большинство шло с коммунистами. Если этот оратор выступит сегодня, через неделю после выборов в селе возникнет коммуна, а над общиной взовьется алый флаг. Вот почему на собрание явились все — и сторонники, и противники коммуны. Но тех, с дубинками, было меньше. Но дубинка остается дубинкой. И все же народ собрался и ждал оратора. А его все не было. Люди знали, что он уже в селе. Почему же он не появляется? А что, если на него напали в доме, где он остановился, или по дороге на собрание? Тревога заставляла людей не отрывать взгляда от входа, посматривать на окна, словно он мог появиться и из окна. Люди ждали, а он все не появлялся. Переглядывались, перешептывались — послать поискать его или разойтись?

…Дрезину вел повстанец из железнодорожников, а Георгий Димитров и Васил Коларов время от времени сменяли его. Рассказ шел под напевный стук колес. Мимо проносились рощицы, деревеньки, дороги, неубранные кукурузные поля, виноградники с домиками. Но перед глазами путников все время стоял образ идущего со своим отрядом по этим дорогам командира повстанцев.

— Но что же все-таки случилось? — нетерпеливо спросил Коларов. — Неужели этим типам удалось провалить его?

— Нет, не смогли! И когда все уже отчаялись, решив, что он не придет, что с ним что-то случилось и надо мирно расходиться, чтобы снова собраться на следующий день, за сценой послышались шаги, занавес распахнулся, и показался он, оратор. Со знаменем в руках. Он поднял капюшон бурки, и все увидели его улыбающееся лицо с русыми кудрями, спадавшими на лоб. Улыбаясь, он подошел к рампе.