Огненный адепт (СИ)

— Тьфу! — сплюнул Адельядо. — Ладно, забудь. Одборг, Ильминг, идите сюда, у меня возникла мысль, кого послать за королём.

[1] Приседание в книксене делается быстрее и не столь глубоко, как в реверансе.

Глава 38

* * *

Королевская конюшня сияла чистотой: серые каменные плиты на полу были вычищены до блеска, деревянные перегородки выскоблены, на стенах висела разнообразная сбруя, сёдла, попоны. Гривы лошадей, с любопытством тянувших шеи к людям, были аккуратно расчёсаны и даже заплетены в косички. В общем, эта конюшня напоминала конюшню «Стойла ржавого дракона» только одним — запахом навоза, который неистребимо витал в воздухе.

Увидев вошедших, конюх, бывший, по-видимому, заодно и шорником[1], отложил в сторону толстую иглу и упряжь, поднялся и низко поклонился.

— Здравствуй, старина Гастон! — король, презрев этикет, поздоровался первым.

— Рад видеть вас, Ваше Величество, — седой конюх снова низко поклонился. — Вам, Удалого, как обычно?

— Нет, Гастон, на сей раз дай мне, пожалуй, Ветерка.

— Как пожелаете, Ваше Величество. А вашему спутнику?

— А его спутнику кого-нибудь посмирнее, — поспешил вмешаться Дилль, пока ему не подсунули горячего коня, который неминуемо сбросит седока.

Конюх удивился, что сопровождавший короля так бесцеремонно вмешивается в беседу, но решил, что раз Его Величество не сделал замечания, значит, так оно и надо.

— Выбери ему спокойную лошадь, — кивнул король. — И оседлай ещё двух, мы их поведём в поводу.

— Будет сделано.

— Любезный Гастон, — окликнул конюха Дилль, — пусть одна из этих лошадей будет с дамским седлом. И лошадь тоже подбери не очень норовистую.

Король молча подтвердил это указание и благодарно кивнул Диллю, который подумал о том, что должен был сразу предусмотреть сам Юловар.

Увидев королевского скакуна, Дилль не удержался от широкой усмешки — Ветерок был абсолютно белого цвета.

— Принц на белом коне, — фыркнул он. — Оказывается, наш король — романтик.

— Между прочим, за оскорбление короны полагается отрубание головы, — намекнул Юловар.

— Какое-такое оскорбление? — возмутился Дилль. — Я сказал чистую правду.

— Чтоб ты знал, правду королям говорить категорически нельзя, — усмехнулся Юловар. — Чревато. Только шуты имеют на это право. Хочешь, я тебя определю в придворные шуты? Будешь носить корону с бубенцами, получать пинки от придворных и спать с собаками. Зато сможешь открыто издеваться над кем угодно и говорить правду в лицо.

— Вот и спасай после этого королей, — буркнул Дилль. — Спасибо, мне и так неплохо.

Гастон привёл остальных лошадей. Диллю досталась смирная гнедая кобылка Белка. Конюх дал Диллю морковку, которую тот и скормил своей новой лошадке. Та схрумкала лакомство и ткнулась мордой в плечо Дилля, требуя продолжения. У предусмотрительного конюха оказалось ещё несколько морковок. В общем, Дилль и Белка подружились.

Когда они покинули дворец и выехали широкую улицу, мощёную брусчаткой, король спросил:

— Ты чего отказался-то? Или Адельядо на тебя заклинание вселенской скромности наложил?

— А мне обязательно нужно было требовать себе герцогскую корону? — вопросом на вопрос ответил Дилль. — Зачем? Я ж, вроде как, маг.

— Ну-у, не знаю, — протянул Юловар. — К примеру, Адельядо — герцог Реканский. Этот титул ему мой отец пожаловал. Мне кажется, титул ему ничуть не мешает быть первым магом Ситгара.

— Ну-у, не знаю, — передразнил короля Дилль. — Герцог, который швыряет уголь и дрова в печь, будет выглядеть смешным. Я всё-таки не гроссмейстер, а всего лишь адепт пятой ступени.

— Если ты считаешь, что рыцарю пристойнее, чем герцогу, топить печь, так тому и быть. Но, вообще-то, ты прав. Титул подразумевает земли, а мне пришлось бы одарить тебя землями клана Сокола, что не прибавило бы тебе популярности среди остальных кланов. Они и без того на тебя такой зуб заточили — больше чем у любого саблезубого медведя.

— За что это? — изумился Дилль. — Неужели из-за того, что их опрокинуло взрывной волной, когда мы с Леклером схлестнулись? Ну, повалялись на полу — ничего страшного, со всеми такое бывает.

— Повалялись? А кто прикончил герцога Фрадбурга?

Челюсть Дилля отпала книзу, да так и застыла в этом положении. Это когда он успел прикончить Фрадбурга? Он ничего подобного решительно не помнил.

— Я? — захлопнул он, наконец, рот. — Да я его пальцем даже не тронул!

— Ну, разумеется. Ты его магией прихлопнул, — кивнул король. — Кланы, знаешь ли, весьма дорожат своей независимостью и неприкосновенностью. Они, конечно, готовы друг другу в глотку вцепиться по любому поводу, но когда ты задеваешь одного из них, остальные немедленно встают на его защиту. Потому что понимают — завтра то же самое может случиться и с ними.

— Но я не помню…

— Я думаю, что наш заговорщик мог помереть просто от испуга. Наверное, сердце не выдержало — всё-таки возраст у Фрадбурга был солидным. Но даже если у тебя и не было мыслей прикончить этого мерзавца, уже поздно. Все решили, что смерть Фрадбурга — твоих рук дело. Само собой, по моему наущению.

— Ну и пёс с ними! — пожал плечами Дилль.