Огненный азимут

Взобравшись на гору, машина пошла медленней. Тут был почти неразрушенный квартал. Дома стояли без окон, а кое-где на рамах висели старые простыни, одеяла,— значит, здесь кто-то жил. Отто Витинг почувствовал, как по спине пробежали мурашки, и он подумал, что напрасно едет на такой машине. Казалось, вот-вот кто-то бросит из этих чер­ных провалов гранату, и тогда прощай семья, служба, карьера.

Все, однако, обошлось благополучно. Машина останови­лась возле церкви. Вейс, выйдя первым на мостовую, ожи­дал, пока не торопясь из машины выйдет главный комиссар. Мимо часового они взошли на высокое крыльцо. Только теперь Витинг почувствовал себя в безопасности.

Они прошли по узкому дощатому коридору в самый ко­нец церкви. Царские врата, обитые снаружи фанерой и вой­локом, внутри оставались такими же, как и раньше,— по черной лакировке золотые разводы. На месте алтаря стоял стол, а сам алтарь отодвинут в угол. Витинг умышленно оставил убранство алтаря и действительно, оно произво­дило впечатление.

— Не плохо живете, полковник...

Витинг не ответил. Он молча прошел в угол к шкафу, открыл дверцу, достал черную бутылку и две посеребренные рюмки. Молча налил и, произнеся "За победу", выпил,

— Что скажете, капитан Вейс? Какое ваше впечатление?

— Фюрер гениален, герр полковник.— Вейс поставил рюмку на стол.

— Да, мы долго, может, не одно столетие, ожидали этого часа. — Витинг сел в кресло, пригласил присесть и Вейса. — Вы, капитан, жили в России. Мне хотелось бы услышать ваше мнение. Вы понимаете, капитан Вейс, о чем я хочу знать? Нам придется работать вместе, и это, налагает на меня определенную обязанность.

— Я искренне благодарен, полковник Витинг, за то исключительное доверие, какое вы мне оказываете. Наша армия побеждает, и я думаю, что планы верховного командования будут осуществлены своевременно.

Вейс избегал прямого разговора. Он был, как всегда, кор­ректен, но Витинга эта корректность только злила. В конце концов, он пригласил Вейса не ради того, чтобы обсуждать с ним приказы фюрера. Он хочет знать, как лучше, с большей пользой для рейха, повести свою работу в этой необъят­ной, непонятной и враждебной стране.

— Меня интересует, капитан, как будет выполняться третий параграф первой части "Зеленой папки" рейхсмар­шала Геринга.

— Я уже докладывал, масштабы осуществляемых нами реквизиций потребуют большого количества солдат. Затем, прошу заметить, вдоль больших дорог наши части забрали у населения почти все, что могли. Почти все, потому что общественный скот был эвакуирован и нам приходилось брать личный скот крестьян. Дальнейшие реквизиции могут вызвать недовольства. Нас не поймет население.

— Но вы слышали, что сказал полковник Штинцгоф?

— Да, все это правильно, нас может интересовать только благополучие нашей армии, но я прошу вас заметить и то, что русские нас не поймут.

Витинг разозлился.

— Какое мне дело, что будут думать эти русские.

Вейс своими раскосыми глазами смотрел куда-то вверх, мимо головы Витинга.

— Все это так, дорогой полковник, но я хорошо знаю русских. Если они начнут прятать свое имущество или — что еще хуже — если они станут скрываться в лесу, тогда мы уж ничего не сделаем.

— Что ж вы предлагаете?

— Пока ничего. Но мне кажется, что одними расстрела­ми многого не достигнешь. Разумеется, полковник, я за рас­стрелы: без страха, парализующего население, нам не обой­тись. Но нужно и нечто иное, что привлекало бы людей к нам.

— Согласимся, капитан, что-то, конечно, надо предпри­нять. Сколько вам нужно времени, чтобы наладить обеспе­чение войск?

— Месяцев семь-восемь...

— За это время мы должны закончить войну.

— Понимаю.

Они умолкли. Сверху, сквозь разноцветные стекла, в ком­нату падал тусклый свет. Под ним весело поблескивала по­золота узорчатого окна.

Вейс шевельнулся в кресле, оперся руками на подлокот­ники.

— Наша армия захватила в восточной части округа большие стада. Но забрать скот почти невозможно. Для того чтобы прочесать леса и болота, понадобится дивизия, не меньше. Я отдал приказ, что казню тех, кто вернулся домой без скота. Некоторые испугались и пошли искать коров, овец, лошадей. Но что я могу сделать, если население укрывает тех, кто угонял скот, кто топил в реках и болотах тракторы? Без местных властей нам будет трудно справиться.

Витинг слушал теперь внимательно, но только потому что не соглашался с Вейсом.

— Больше беспощадности, капитан.

Вейс не ответил. Вейс думал. Вейс решал.

14

В горечи и печали катился под откос июль. Катился мед­ленно и в то же время как-то незаметно и неудержимо. Однообразные, похожие один на другой дни перечеркивались красной чертой вечерней зари и навсегда вместе с ней уга­сали. Чередовались восходы, жаркие полдни, сумерки, и ни­чего больше, кроме нудного ожидания какого-то чуда. Одни и те же разговоры давно надоели, но только ими и жили люди, нашедшие временное пристанище в глубоком овраге.

По склонам оврага росла крушина в рост человека, папоротник, крапива, чертополох. Высокий орешник перепле­тался с ольховником и молодыми елками. А над ними раскинули замшелые ветви древние косматые сосны.