Огненный бассейн. Трилогия

Ничего этого они не сделали. Лишь сбросили три бомбы, по одной на каждую цель, и полностью их уничтожили. Целью были мертвые золотые города их колонистов. Мы потеряли людей, работавших там в это время, в том числе многих ученых. Но потери составляли сотни людей, а могли погибнуть миллионы. А когда взорвалась третья бомба, последний хозяин, оставшийся на Земле, забеспокоился в своей комнате — новой, хорошо оборудованной, с высоким потолком, садом-бассейном и стеклянной передней стенкой, чтобы на него могли смотреть люди, как на зверя в зоопарке, — Руки взвыл, упал и умер.

Поезд прошел последние промежуточные станции, и снова сомкнулись стены тоннеля над нами. Я спросил:

— Почему они так легко сдались? Я этого так и не понял. Фриц удивился, но, должно быть, Бинпол думал так же.

Он сказал:

— Вряд ли кто-нибудь знает. Я читал недавно новую книгу. Автор ее последние месяцы наблюдал за Руки. Мы многое узнали о том, как функционируют их тела, по вскрытиям, но их мозг все еще остается загадкой. У них было иное, чем у людей, отношение к судьбе. Хозяева в треножниках умерли, когда погиб их город. Руки каким-то непонятным способом узнал, что корабль покинул его и повернул в глубины космоса. Не думаю, чтобы мы когда-нибудь узнали, как это происходит.

— Возможно, мы снова встретимся с ними, — сказал я. — Как продвигается постройка лунной ракеты?

— Хорошо, — ответил Бинпол. — А также и разработка атомного двигателя, правда, более слабого, чем у древних. Лет через сто, а может через пятьдесят, мы полетим к звездам.

— Не я, — весело ответил я. — Я останусь в своих тропических морях.

Фриц сказал:

— Если мы снова встретимся с ними… И настанет их очередь бояться нас.

В зале конференции с одной стороны были большие окна, и через них виднелись горные вершины, белые от снега. Солнце сверкало на безоблачном небе. Все было резким и ослепляющим; таким ярким, что нужны были очки, чтобы смотреть дольше нескольких мгновений.

В зале за столом сидел совет во главе с Джулиусом, их стол находился на помосте, лишь слегка приподнятом над полом. Большая часть зала была занята сидениями делегатов. В дальнем конце зала за шелковым шнуром были наши места. Здесь находились получившие особые приглашения, подобно нам, некоторые чиновники и представители газет и радио. Нам пообещали, что через год-два будет введено телевидение, и люди смогут в своих домах видеть, что происходит на другом конце мира. Именно это изобретение использовали хозяева для предварительного гипноза, и наши ученые хотели добиться, чтобы этого больше не случилось.

Помещение, огромное, с высоким потолком, было переполнено. Мы сидели впереди и смотрели прямо на сидения делегатов, расставленные концентрическими кругами. Каждый секция имела знак страны, откуда эти делегаты. Я видел название своей родины, Англии, названия Франции, Германии, Италии, России, Соединенных Штатов Америки, Китая, Египта, Турции… Невозможно было разглядеть все.

Из двери в противоположном конце зала начали выходить члены совета и занимали места за своим столом. Мы все встали. Джулиус шел последним, тяжело опираясь на палку, и его появление встретила буря аплодисментов. Когда они стихли, секретарь совета, по имени Умберто, заговорил. Он был краток. Объявил конференцию человечества открытой и предоставил слово президенту совета.

Снова аплодисменты, которые Джулиус остановил, подняв руку. Прошло два года с тех пор, как я видел его. Он как будто не очень изменился. Немного больше согнулся, но выглядел бодро, а голос звучал сильно.

Он не тратил времени на разговоры о прошлом. Нас больше интересует настоящее и будущее. Ученые и техники быстро восстанавливают знания и искусства древних и даже перегоняют их. Последствия этого трудно переоценить. Но прекрасное будущее во многом зависит от того, как человечество будет управлять собой, потому что человек — мера всех вещей.

Прекрасное будущее… Джулиус имеет право говорить так от имени всего человечества, подумал я. Человечество проявило неутолимый аппетит к игрушкам и чудесам древних. Повсюду в так называемых цивилизованных странах с восторгом слушали радио и нетерпеливо ждали телевидения. По пути сюда я навестил своих родителей и слышал, как отец говорит о проводке электричества на мельницу. В Винчестере вокруг собора поднялись новые каменные здания.

Этого хотело большинство людей, но не я. Я думал о мире, в котором родился и вырос — мире деревушек и маленьких городков, о мирной упорядоченной жизни, неторопливой, спокойной, зависящей лишь от времени года. Я думал о своей жизни в замке де ла Тур Роже, о ручьях с форелью, о сквайрах, смеющихся и разговаривающих, о рыцарях, фехтующих на турнирах… И об Элоизе. Лицо ее, маленькое и спокойное под голубым тюрбаном, так ясно стояло передо мной, как будто я видел его вчера. Нет, прекрасный новый мир, который хотели все построить, не привлекал меня. К счастью, я мог повернуться к нему спиной и отправиться по пустынным морям в далекие гавани.