Огненный дождь

-Что пропало? – не понял Брех, налив ему вторую чарку горячего взвара. – Что вообще случилось? Откуда раненные? И – пленные? Вы в засаду попали никак?

-В засаду! – скривился Ярослав, как от кислой сливы. – Проводник завёл, чтоб ему… Никогда себе не прощу, что его послушал!

-Ну, потери могли быть и больше! – попытался утешить его сотник. – Сколько у вас убитых? Три десятка? А вы скольких завалили?

-Две сотни… почти! – нехотя ответил за Ярослава Трегуб. И жадно, одним огромным глотком высосал всё содержимое чарки. – Ух, крепка у тебя медовуха!

-Да, ничего. – рассеянно сказал Брех, потрясённый. – Две сотни?!

-Расслабился ты что-то, брат-сотник! – сурово сказал Ярослав. – Понимаю, что тяжело. И страшно высовываться… Но у тебя по лесам банды шляются! Гонцов опять же режут, как курей… Распустились!

Ярослав добавил под конец несколько далеко не ласковых слов брех, приняв их на свой счёт, сначала вспыхнул, потом – смертельно побледнел и медленно, словно давая себе самому ещё шанс, повёл рукой к прислонённому о столешницу мечу…

-Оставь, Брех! – вяло и равнодушно остановил его Ярослав. Этого, впрочем, хватило. Что-то такое было в голосе сотника, что отважный Брех не шелохнул рукой более ни на пядь.

-Это он не к тебе! – за Ярослава докончил Трегуб. – Это он – всем! Сдвинулся слегка, после боя! Там такая резня была, скажу тебе брат! Как и выбрались, непонятно!

-Выбрались же! – возразил сотник-лис.

-Чудом! Перуновой волей! – зло возразил Ярослав. – Никогда б не подумал, что окажусь в такой замятне… Нас смяли в первые же мгновения, Брех! Потом, правда, мы отплатили сполна… И три десятка, согласен, не самый страшный исход… Но – пятьдесят раненных! Но коней побитых – поболее двух дюжин! Даже если б хотели, в ближайшие несколько дней мы – не ходоки а калеки!

Трегуб коротко и зло рассмеялся:

-Как представлю себе лицо князя Буйслава! Когда он узнает, как мы с тобой сдружились…

-Да уж, побратались! – кисло ухмыльнулся Ярослав. - По колено в крови…

-Ну, крови там было поменее! – возразил вошедший Яросвет. – Дозволь, хозяин, горячего испить! Замёрз… Наш сотник славный вишь ты, на меня свалил сотню! Сам-то греться пошёл…

Брех сочувствующе поцокал языком, наливая Яросвету полную чарку. Яросвет залпом выхлебал, но – даже поставить на стол не успел за добавкой, вынужден был обернуться к окликнувшему его Ярославу.

-А иди-ка ты, брат Яросвет, приведи нам пленника! Того, трибуна…

-… Цестия! – услужливо подсказал ему Трегуб, недобро расхмылившись. – Веди, Яросвет, и вправду! Послушаем, что скажет!

-Может, пару молодцев умелых позвать? – спросил Брех, чтобы хоть что-то сказать. – Есть у меня парочка… мёртвым языки развяжут!

-А зови! – приподняв брови, ответил Ярослав. – Не помешают уж точно…

Молодцы пришли с запозданием. Цестий – молодой и не выглядевший очень сильным воин сидел уже за столом и с аппетитом умолачивал горячую гречневую кашу с маслом и бесценным в иных местах сахаром из тростника. Было дело, прихватили обозец… Ему дали доесть. Не торопили, взвар подливали без сожалений. И лишь когда трибун жадно допил последние капли, Брех, на правах хозяина, поднялся из-за стола:

-Ну, пойдём, что ли!

-Куда? – тупо спросил Цестий, в глазах которого немедленно погас масляный блеск насытившегося человека.

-Пытать тебя будем, молодец! – равнодушно объяснил Брех. – Выпытывать, где крепости ваши лесные, да сколько где стоит… Сигналы какие на сбор, на выступление… В общем, всё!

-Я вам всё равно ничего не скажу! – нервно, забегав глазами, возразил трибун. – Я – воин и давал присягу августу…

-Да хоть десять присяг! – после сытного обеда Трегуб был настроен дружелюбно и миролюбиво. – Хоть сто… У этих, я догадываюсь, мёртвый заговорит. Один – номад… кажется. Второй – оринг?

-Наполовину! – за Бреха ответил огромный воин, по обычаю своего племени сохранивший причёску на голове. – На «крылья орла» меня, пожалуй, не хватит. А вот что-нибудь попроще – пожалуйста! Костерок за домом я уже развёл…

-Груб ты, Якун! – укорил товарища невысокий, темноволосый воин. – Зачем сразу огонь… Есть вода. Есть дерево, благородное железо и менее благородные медь и бронза… Я берусь развязать ему язык, даже если у тебя ничего не получится!..

-Хитёр ты, Чемша! – осердился Якун. – Хочешь дождаться, пока я его примучу!

Рекша расхохотался, а трибун Цестий, не понявший ни единого слова, побледнел от ужаса. По всему выходило, воины собирались повеселиться вдоволь. Поиздеваться над его, Цестия, телом…

Его взяли под руки – ноги уже не шли – поволокли уже без всякой жалости. Голова трибуна моталась из стороны в сторону, словно уже труп волокли…

-Ну что, посидим ещё чуток? – предложил Брех. – Думаю, через четверть часа всё завершится. Ну, а уж больше получаса точно не протянет! Я своих ребят знаю!

-Что это ты, воин, таких… у себя держишь? – брезгливо сморщившись, спросил Ярослав. Хмельной взвар замутил мозги и развязал язык…

-А кто тебе сказал, что я и дома – воин? – удивился Брех. Неприятно прищурив глаза.

-Так… ты ж сотник!