Огненный глаз Тенгри

Идол Тенгри тоже, казалось, не был подвластен времени, как и алтарь перед ним. Грозный бог по-прежнему надменно взирал с высоты более десятка метров на пустынную долину, и на толстых каменных губах его застыла саркастическая полуулыбка.

– А за хозяйством явно кто-то присматривает, – тихо сказал Олег, тоже указывая на расчищенный круг.

– Может быть, и нет. Возможно, это сделал Геннадий Урманов. – Догадка пришла ко мне только сейчас.

– Хочешь сказать: приготовился заранее? – хмыкнул Ракитин. – А где же тогда сам?

– Где-то рядом. – Я повертел головой и вдруг заметил слева, на краю поляны, шевеление светло-зеленых пятен. – Гляди туда! – махнул рукой Олегу.

Ракитин посмотрел и присвистнул:

– Да их там пятеро!

– Не вижу. Далеко…

– А ты подкрути разрешение. Слева кнопка есть…

Я нащупал крохотную выпуклость на оправе ноктовизора и осторожно надавил. Послышалось тихое жужжание, изображение быстро и плавно приблизилось раза в два. Теперь и мне стало видно, что по опушке движутся пять человеческих фигур, причем две из них тащат третью, а остальные обогнали их на несколько метров.

– Там Антон, – сообщил я.

– Догадываюсь, – откликнулся Олег. – Надо постараться обойтись без стрельбы.

– Пистолет у тебя.

– Лады. Подождем, пока выйдут в круг. Зайдем с разных сторон. Ты берешь «шамана», я – остальных. – Ракитин повозился и сунул мне в руку тяжелый цилиндрик с рубчатой рукоятью. – Держи.

– Что это?

– Парализатор. Высокочастотный разрядник. С десяти шагов вырубает даже быка.

– А, шокер!..

– Его старший брат.

Группа между тем пересекла поляну и ступила в круг капища, явно направляясь к алтарю у ног изваяния Тенгри.

– Расходимся! – шепнул Олег и ужом скользнул по склону вправо.

Я же посидел несколько секунд, настраиваясь на движение, вдохнул чистого ночного воздуха и заскользил с холма влево. Сердце привычно набрало нужный ритм, мышцы налились жаром, сделавшим их упругими и эластичными.

Пришлось делать большой крюк, по самой границе поляны, чтобы не рисковать. В невероятной чувствительности и реакции Геннадия Урманова я уже имел возможность убедиться. А что он предпримет, если заподозрит засаду, предполагать было глупо – все равно не угадаешь.

Я посмотрел на часы: до полуночи оставалось всего несколько минут. На капище тем временем действие тоже развивалось стремительно. Пятерка достигла алтаря, самый высокий (я опознал в нем Геннадия, прибавив разрешения ноктовизору) скинул с плеча небольшой рюкзак, извлек из него темный предмет, оказавшийся то ли коробкой, то ли шкатулкой, поставил предмет на алтарь и, повернувшись к остальным, что-то сказал.

Двое, державшие третьего (Антона! – я не ошибся), положили пленника на землю, прижали, а четвертый склонился к нему с тускло блеснувшей флягой и влил Антону в рот какую-то жидкость. После этого трое помощников «шамана» неожиданно разошлись в стороны к краям круга и замерли там, встав спинами к алтарю.

Ситуация изменилась явно не в нашу пользу. Ракитин, видимо, тоже пришел к такому выводу, потому что у меня в ухе ожила рация.

– Димыч, ты все видел?

Я вытянул из воротника комбеза усик микрофона.

– Как на ладони. Что будем делать?

– Брать «шамана» и пленника.

– А охрана?

– К черту! Сунутся – перестреляю.

– Если они нас самих не порешат…

От капища донесся ритмичный звук. Я не сразу сообразил, что это заговорил священный бубен. Камлание Белого шамана началось!

Геннадий преобразился буквально в течение минуты. На нем теперь поверх обычной одежды был надет халат из блестящей светлой ткани, подпоясанный широким кушаком, плечи и голову прикрывала волчья шкура с оскаленной пастью, оказавшейся прямо над теменем новоявленного шамана. Тело Геннадия будто вовсе лишилось суставов и позвоночника, настолько гибким и подвижным оно стало.

Бубен в руках Белого кама вел свою рокочущую песню, и вдруг издалека, с невидимых в темноте гор прилетел ответный раскат грома.

«Только грозы и не хватало! – подумал я и тут же спохватился: – Идиот! Это же… голос бога!» Описание обряда из «памятных тетрадей» всплыло в памяти до мельчайших подробностей. Умом я понимал, что все это всего лишь совпадения, но в глубине души против воли уже зашевелился первобытный страх перед могуществом стихии.

– Димыч, пора! – прорезался в ухе шепоток Ракитина.

– Погоди, Олежек, что-то тут не так! – зашипел я в ответ.

– Начнется гроза, тогда совсем ни хрена видно не будет!

– Гроза укроет нас от охраны.

– Будет поздно!..

– Нет! Обряд умиротворения длится не менее получаса… Послушай, Олег, под прикрытием грозы мы легко снимем охрану и тогда займемся шаманом вместе.

– Ладно, в этом что-то есть. Ждем!..

А возле алтаря превратившийся в Белого кама Геннадий продолжал свой безумный танец-молитву. Движения его постепенно ускорялись, следуя за убыстряющимся ритмом бубна. Вся пляска шла по некоему абрису, центром которого был отнюдь не алтарь, а неподвижно лежащий в трех шагах от него пленник. Антона явно чем-то опоили, иначе бы он вряд ли покорно дожидался окончания камлания, зная наверняка, какая участь ему уготовлена.