Огненный крест

Поэт не оставил после своей жизни отдельного сборника стихотворений. Надо думать, что свой дар сочинителя сам он оценивал скромно. Стихи его хранятся в архивах кадетского объединения, редкими крупицами остались на страницах машинописного Бюллетеня, еще реже в журнале «Кадетская перекличка», что много лет издается русскими в США. Он размышлял о сущности человеческой жизни на земле, о непременном уходе в мир иной, о церкви, о Господе... Чаще это печальные строки, не в пример его жизнелюбивому характеру.

Штрихи биографии. Родился в дворянской семье в Петербурге в 1912 году. Отец Николая, Домерщиков Николай Павлович, окончил в 1908 году Пажеский корпус. Мать, Нина Николаевна, урожденная Павловская, была также интеллигентной женщиной. Вместе с семьей малолетний Коля отплыл из Новороссийска в 1920 году в Константинополь. Жили сначала на острове Принкимо, в 1921 году прибыли в Югославию – в городок Хуботице, затем поселились в Паличе. Отец получил работу бухгалтера на руднике Любия.

Однажды к соседям Мальчевским приехал на каникулы их сын Алексей. Он был в кадетской форме. Увидев его, родители Коли тоже решили записать сына своего в кадетский корпус. Тем и определили его дальнейшую «кадетскую судьбу». С 1924 по 1930 годы Коля Домерщиков обучался сначала в Сараево, затем в Белой Церкви. К окончанию обучения стал вице-фельдфебелем. Надо полагать, учился достойно, старательно, поскольку «лычки» на погоны мальчикам-выпускникам давали далеко не всем.

Подробности дальнейшей жизни русского кадета рассказала мне в письме старшая дочь Домерщикова, Елена, живущая сейчас в Канаде. В конце письма она отметила взволнованно: «Он был прекрасный семьянин и самый лучший отец в мире!»

Вот некоторые подробности из письма дочери Н.Н. Домерщикова. После корпуса проучился год в университете в Бельгии. Вернулся в Югославию, где в 1938 году окончил строительный факультет Белградского университета. Некоторое время отбывал воинскую повинность в школе артиллерийских резервных офицеров, был произведен в чин резервного подпоручика Югословенской армии. Во время войны попал в плен к хорватам, через полгода освободили, стал работать инженером-строителем в Белграде. В 1942-м группу русских и сербских инженеров немцы мобилизовали для работы в Берлине. В 1945 году во время бомбардировок города Николай был тяжело ранен. В больнице, где его нашел однокашник кадет Костя Жолткевич, он долго лежал без сознания. Отыскали родителей Домерщикова, которые находились среди русских беженцев в австрийском Тироле.

Дальнейшее – как у всех бывших мальчиков-кадет. Некоторые, кто оказался в советской зоне оккупации, «загремели» в гулаговские лагеря. Большинство же стремились в американскую или английскую зоны. Отсюда – уже известные читателю пути в страны «русского рассеянья». Домерщиков прибыл в Венесуэлу вместе с молодой женой Марией Александровной Хитрово, представительницей уже известного читателю старинного дворянского русского рода. Постепенно в Каракасе собралась вся многочисленная родня Домерщиковых.

...Неумолим жизненный рок, о котором говорил Николай Николаевич, и десятки других кадетских поэтов понимали эту неизбежность. Да, как писала об этом Нонна Белавина: «Придет пора и оборвется нить... Смирись, душа, и не моли о чуде. Умей лишь лучше каждый миг ценить, Умей дышать глубоко полной грудью...»

Николай Домерщиков

Дни нашей жизни

Гаснет луч, жизнь катится к закату,

Зенит давно остался позади,
И больно, больно чувствовать утрату
Прошедших лет, прошедшего пути.

Встречаешь тех, с кем юность протекала,

Припомнишь дни без горя, без забот,
И кажется, что шутку жизнь сыграла,
И что еще возможен поворот.

Но тщетно всё! Дорога вьется в гору.

Прошедший путь и время не вернуть.
Вот впереди уже открылся взору
Последний перевал, где оборвётся путь.

* * *

Если бы Ты, Всесильный Боже,

Желаньем свыше указал,
Чтобы никто на смертном ложе
Про жизнь свою не вспоминал.

В последний час земного света,

Переселяясь в мир иной,
Зачем страдать, ища ответа:
Что было сделано тобой?

Зло сделанное – не поправишь,

Добро – не надо награждать,
А память по себе ль оставишь,
В предсмертный час – неважно знать.

1966

* * *