Огненный Лорд и я

Я попыталась рационализировать ее — мне просто тревожно, как отреагирует отец, уже, наверняка, сто раз похоронивший меня. А вдруг его сердце не выдержит моего появления посреди ночи?

О, господи, а вдруг он и сам уже… того? Если от потери матери он спился, страшно даже представить себе, что он сделает, потеряв еще и меня?

— Нууу… У нас нет всей ночи, девушка… — подогнала меня Алена, явно в нетерпении избавиться от конкурентки.

— Да ладно ты, не гони ее! — возмутился Артем. — Она ж сказала, что боится… ее будут ругать за увольнение…

— А хочешь, я с тобой пойду? — поспешил предложить Вадим, будто боялся, что предложат раньше него.

Неожиданно для себя, я кивнула.

— Хочу. Спасибо тебе…

И поняла, что действительно боюсь, не хочу идти домой одна. Потому что, если в этой квартире меня ожидает какая-нибудь засада в виде работорговцев из другого мира, или, что еще ужасней, висящий в петле отец… пусть лучше я буду не одна.

— Только быстро давайте — а то там без нас все закончится… — проворчала Алена, доставая пачку сигарет.

Вместе с Вадимом мы поднялись по темной лестнице на второй этаж. Я тихо постучала, не желая будить соседей.

— Никого… — прокомментировала очевидное спустя минуту.

— Позвони? — предложил Вадим.

Я позвонила — с тем же эффектом.

— Хм… — Вадим поднял руку — постучать самому… и дверь вдруг, скрипя, поддалась под его рукой, оказавшись незапертой.

— О нет… — прошептала я, прижимая руки ко рту.

С решительностью не мальчика, но мужа, Вадим отодвинул меня, толкнул дверь и вошел в квартиру.

— Есть кто дома?

Я просеменила за ним, держась за стенки и искренне готовясь упасть в обморок.

Однако квартира не походила на прибежище самоубийцы. В коридоре ярко горел свет, из кухни доносилась какая-то пошлейшая попса. В нос мне ударил запах алкоголя и блевоты — такой явственный, что руку ко рту захотелось прижать уже из-за него…

— Гребаный икебастус… — шепотом протянул молодой человек, замерев в дверях в гостиную — где я спала, жила, делала уроки и так любила поваляться с ноутом, поглядывая в телек по вечерам.

Выглянув из-за его плеча, я тоже ругнулась, отодвигая его в сторону.

На разложенном диване — моем! моем диване! — довольно похрапывая и обнимая какую-то незнакомую мне, крепко спящую тетку, развалился под покрывалом мой отец.

Негромко болтал телевизор, на придвинутом журнальном столике была накрыта настоящая поляна — остатки жаренной картошки со смальцем, порезанная копченая колбаска, крохотные огурчики в банке, и конечно же она — пузатая, полуторалитровая бутылка «Стандарта», выпитая почти полностью.

А в углу комнаты были свалены в кучу мои вещи — все, включая одежду.

— Вот теперь меня бросили все, — глухо, безо всякого выражения, произнесла я.

И пошла искать дорожную сумку.

----------

(1) В нашем мире поэма принадлежит перу неизвестного испанского поэта 18-го века.

Глава 18

— Можешь вписаться у меня! — объявили почти в голос оба моих благодетеля, под закатанные глаза Алены.

— Могу представить в какой восторг придет твоя мама… — скептически фыркнула моя новая знакомая, уже, небось, тысячу раз пожалев, что согласилась подобрать несчастную зареванную дурочку в странном платье.

Мы снова были в машине и снова куда-то ехали. Куда? Мне уже было совершенно все равно, однако по разговорам я поняла, что к кому-то на дачу, на день рождения.

А хоть бы и на дачу, решила я… На студенческих вечеринках, где полно народу, в худшем случае пристанут, и надо уметь отшить. Это не те дачи, куда собираются богачи со своими шлюхами. Более того, студенческая компания мажоров может принести мне реальную пользу — особенно если там будет достаточно девчонок. Богатенькие девчонки ведь любят поиграть в самостоятельность — глядишь и найду кого-нибудь снять квартиру на паях. Даром что ли я с собой мешок денег вожу — как все думают бутафорских?

Мне как воздух нужны были новые знакомые, новая атмосфера и новые яркие истории, чтобы забыть прошлое. Потому что тут два варианта — либо я это прошлое забуду, либо оно меня сожрет. Выест, выжжет снами и видениями, в которых не дают покою колдовские глаза, мерцающие золотом…

С отцом больше связь не буду поддерживать — дам о себе знать спустя какое-то время, когда хоть чуть-чуть успокоюсь и обоснуюсь на новом месте. Даже если предположить, что он ударился во все тяжкие из-за стресса — все равно мерзко. Я там, понимаешь, от толпы «покупателей» отбиваюсь, попадаю в рабство к тирану с имперскими замашками, теряю в его плену последние зачатки гордости, души и разума, а папочка, вместо того, чтобы по моргам и злачным местам бегать, меня искать, на моем же диване пьяный разврат устраивает? Да еще эстетику навел, не поленился — колбаску порезал, огурчики открыл. Тьфу!

В который раз порадовавшись, что ни отец, ни его новая пассия так и не проснулись, пока я складывала свои нехитрые пожитки в сумку, я мотнула головой, выкидывая из нее отвратительную картину загулявшего родителя. И тут же страдальчески застонала, потому что вместо нее возникло лицо Эллиора.

Да, мне определенно нужны были новые впечатления.

* * *