Огненный остров

Около семидесяти дней мы не видели ни командарма, ни члена Военного совета, ни других начальников из штаба армии, командиров других дивизий, хотя воевали рядом. Такое на войне случается редко. Тем и понятней для нас трогательная встреча после долгих разлук. В блиндаже командарма мы увидели дорогих соратников, чьи боевые дела уже заслужили добрую славу в армии и народе. Кроме Чуйкова, Крылова, Гурова и начальника политотдела армии Васильева, в блиндаже были все командиры дивизий 62-й армии — Горишный, Соколов, Батюк, Гурьев, Родимцев.

Василий Иванович Чуйков пригласил нас к столу, и первую чарку мы выпили за доблестных воинов 138-й Краснознаменной стрелковой дивизии.

— Теперь рассказывай, как жил-воевал, — обратился ко мне Чуйков.

Меня окружили видавшие виды командиры. Их ничем не удивишь. Я только сказал, что 138-я била врага без передышки, а потому мы и не заметили, как в разлуке прошла осень и настала зима. Рассказа не получалось.

— Как это у них там все просто! — Василий Иванович с укоризной посмотрел на меня, но тут же его взгляд из-под густых бровей потеплел: — А чего тебе сейчас надобно, полковник? Есть у тебя к нам личная просьба?

— Есть! — поторопился я с ответом, вспомнив беседу с бойцами «Ролика». — Давно не был в тылах дивизии, надо побывать у артиллеристов, а заодно наведаться в баню. Имею я право хоть раз за три месяца по-настоящему помыться в бане? Чтобы с веником, с жаром…

Николай Иванович Крылов поддержал мою просьбу, сославшись на то, что подполковник Шуба заменит меня до вечера следующего дня.

После приема Военным советом армии с командного пункта я направился на левый берег Волги. Отменно помылся, крепко проспал всю ночь. Даже боль в желудке, донимавшая меня на «Баррикадах», на сей раз немного поутихла и особо не давала о себе знать. Хорошо отдохнув, утром направился к артиллеристам.

Пехотинцы на переднем крае не раз вспоминали добрым словом пушкарей и минометчиков. Теперь была возможность лично поблагодарить мастеров меткого огня. От батареи к батарее сопровождал меня командир артиллерийского полка майор Соколов. Перед выстроившимся расчетом одного из орудий он остановился, скомандовал:

— Федоровы, ко мне!

Не торопясь, но широким шагом к нам подошли два рослых артиллериста — молодой и уже в летах.

— Командир орудия сержант Федоров Петр явился по вашему приказанию! — доложил младший.

— Заряжающий — ефрейтор Федоров Василий! — представился старший.

Майор Соколов не без гордости пояснил:

— Отец и сын. Сын командует, отец подчиняется.

И тут, к досаде майора, получился конфуз. Старший Федоров обратился ко мне с просьбой перевести его в другой расчет. Косясь на сына, стал жаловаться:

— Служба службой, но уж больно суров сержант. Со всех один спрос, а с меня — вдвойне. Кому и втерпеж, а мне — никак.

Хотя я и сказал старшему солдату, что с таким вопросом он должен обратиться к командиру огневого взвода, однако, оставшись наедине с майором, посоветовал пойти навстречу заряжающему. Неудобно, видно, отцу подчиняться сыну…

Я снова встретился с артиллеристами Федоровыми, вручая им награды после боев в Сталинграде. Представляя награжденных, майор Соколов опять с гордостью докладывал:

— Отец и сын. Сын командует, отец подчиняется.

Старший Федоров виновато улыбнулся. Его, оказывается, перевели в другой расчет, но там, по разумению бывалого солдата, и порядок оказался не тот и сноровка в стрельбе иная, непривычная. Помаялся Василий Федорович, покаялся перед командиром взвода и снова попросился в расчет к сыну.

— А кто командовал в бою, за который награду получаете? — спросил я заряжающего.

— Сын командовал, сержант Федоров Петр.

— Значит, служить вам в одном расчете до самой победы. Тогда уж распрощаетесь с пушкой и вернетесь домой.

— Вот-вот! Дома я ему субординацию покажу! — пригрозил Федоров-старший, посмеявшись в гвардейский ус.

От артиллеристов я поехал в подразделения тыла и, как только стемнело, по льду Денежной Воложки вернулся на командный пункт дивизии.

^{Секретарь Баррикадского райкома партии Ф. П. Котов.}

С нами не порывало связь партийное руководство Баррикадского района, и когда части дивизии прорвали оборону противника и соединились с 95-й стрелковой дивизией, к нам пришел второй секретарь Баррикадского райкома ВКП(б) Федор Павлович Котов с группой рабочих, которые очень желали оказать необходимую помощь нашим частям.

Голод царил в стане врага.

Кольцо окружения неумолимо сжимается. Послушный фюреру Паулюс не принял условий капитуляции, предложенных советским командованием. За это расплачивались теперь его солдаты. «6-я армия окружена. Вашей вины, солдаты, в этом нет». Начав так приказ войскам, Паулюс не назвал истинных виновников катастрофы, на которую обречена его армия, да и он сам. Заканчивался приказ воззванием: «Держитесь! Фюрер выручит вас!»