Огненный отбор

Даже моргнуть не успела, как мы оказались в кабинете советника. Чувство дежавю накрыло с головой, навевая не очень хорошие воспоминания.

– Потерпи, – сдержанно бросил Рейнард и, посадив меня на прохладный кожаный диван, принялся что-то искать в шкафу. Я внимательно следила за выверенными движениями и сосредоточенным, суровым лицом, пока дракон не вытащил какую-то склянку.

– Выпей.

– Что это? – насторожилась я, внимательнее присматриваясь к пурпурной жидкости.

Рейнард скептически вздёрнул бровь.

– Только не говори, что не узнаёшь простейшее обезболивающее зелье.

– Я, вообще-то, не зельевар, – съязвила я, не сдержавшись.

Но обезболивающее всё-таки опознала – не раз пила такое в академическом лазарете.

Вкус у зелья был отвратительным. Противным, горьким, аж до тошноты, но я послушно всё проглотила.

Герцог тем временем осматривал моё плечо и уже через пару минут заключил:

– Ничего серьёзного нет.

Он медленно провёл ладонью над жуткой раной, обволакивая её бледно-жёлтым свечением.

Я снова почувствовала приятное тёплое покалывание, пробежавшее нежной волной по всему телу. А потом посмотрела на плечо и захотела не то присвистнуть, не то протереть в неверии глаза. Ожог исчез, как будто его вовсе и не было. Абсолютно чистая, ровная кожа без единой царапины… Но как? Если у советника есть сила исцеления, то по всем законам логики другой быть не должно. Ведь целители обладают только лекарским даром и больше ничем… Или у драконов не так?

Всё же что-то я упустила, когда интересовалась их магией.

– Перейдём к главному. – Рейнард расслаблено облокотился на стол, скинув бархатный камзол, и сурово на меня посмотрел. – Скажи мне, Оливия, разве ты не услышала мой совет на балу?

Я нахмурилась, не понимая, о чём идёт речь, но в голове вдруг эхом прозвучало его странное: «Не советую к кому-либо присматриваться».

– К чему это сейчас? – напряглась я.

– Герцог Коннел слишком труслив, чтобы использовать насильственные методы. Он трясётся за свою репутацию, за место во дворце и предпочитает… – Рейнард прервался, недобро ухмыльнувшись, и тут же исправился: – предпочитал словесные конфликты. Но какая неожиданность – меркантильный, пугливый глупец вдруг сам нападает на гостью императорского отбора, а после высказывает ей в лицо гневную тираду, не опасаясь ни меня, ни возможности быть услышанным кем-то другим. Что скажешь на этот счёт?

Я слушала, не перебивая, но с каждым словом всё сильнее мрачнела.

– А что вы хотите от меня услышать? Какое я имею отношение к припадкам герцога Коннела?

Советник дёрнул уголком губ в намёке на усмешку, взял со стола недопитую бутылку и плеснул себе в бокал янтарную жидкость. По кабинету распространился терпкий запах алкоголя.

– Ты знаешь, что в вашем королевстве много менталистов?

Чёрт. Кажется, я отдалённо начинаю понимать, на что он намекает.

Рейнард, увидев мой озабоченный вид, опрокинул в себя крепкий напиток и удовлетворённо цокнул:

– Вижу, что знаешь. И даже догадываешься, к чему я веду. Ты же неплохой менталист, Оливия. Неправда ли?

– Я? – изумлённо переспросила я, разом подобравшись. – С чего вы это взяли? Я маг-универсал. Боевик! Но никак не менталист.

– Тебе действительно нужно объяснять?

Я выразительно кивнула.

– Хорошо. С момента приезда в Аргарион ты неизменно привлекаешь к себе внимание. Сначала я полагал, что это обычное стечение обстоятельств, но теперь задумываюсь об обратном. Менталисты по натуре – те, кто умело манипулирует всем происходящим, нарываются на неприятности ради собственной выгоды. У тебя схожая картина: ситуация с меткой невиланской принцессы, твоя постоянная, но бесполезная демонстрация характера, ночные похождения и флирт с первыми лицами империи. У меня складывается впечатление, что ты преследуешь какую-то определённую цель. Только какую?

На последних словах моё нараставшее возмущение достигло предела. Флирт?! Цель?!

– Вы в своём уме? – вскочила я, собираясь высказать всё, что думаю об этом глупом предположении.

– Сядь и дослушай, – железным тоном осадил герцог. – Или я повторю на тебе то стазисное заклинание, которое ты недавно использовала против невест. Обещаю, длиться оно будет намного дольше каких-то жалких десяти минут.

Откуда?.. Откуда он узнал?

Я села обратно, напоминая грозовую тучу, и тяжело задышала, успокаивая рвущуюся наружу жажду рвать и метать. Интересно, надолго ли хватит моей покладистости?

– Открою тебе тайну, Оливия. Но очень надеюсь, что ты унесёшь её с собой в могилу, – от внезапно похолодевшего голоса и красноречивого тёмного взгляда внутри всё сжалось. – На драконов любая иноземная магия действует своеобразно. Ментальное внушение в некоторых случаях срабатывает безошибочно, а в остальных изменяет свою задачу и вызывает побочные эффекты. Если менталист захочет внушить дракону интерес к конкретной особе, есть высокая степень вероятности, что вместе с интересом разовьются и другие чувства. Зачастую гнев. Происходит это из-за того, что наша сущность отличается от сущности других рас. Сознание и аура драконов устроены немного иначе. Впрочем, подробности тебе знать не нужно. – советник побарабанил пальцами по жёсткому тёмному дереву, о чём-то размышляя, и продолжил: – Самое прямое доказательство ментального воздействия – агрессивные припадки, импульсивное расстройство личности… и резкая, буквально секундная смена настроения. Сама догадаешься?

Я опустила взгляд в пол, впиваясь пальцами в плотную кожу дивана.

Да. Уже догадалась. Теперь всё встало на свои места. Не зря мне показалось странным поведение Освальда.

А Рейнард думает, что виновата в этом я. Что моё умение попадать в неприятности, внушение Коннела и спасённая метка Катрионы как-то связаны. Хотя тут только слепой или глупец не заподозрил бы что-то неладное.

Приехала человечка, натравила на себя полдворца и пошатнула великую драконью выдержку – определённо, это вызывает вопросы.

Однако советник почему-то не берёт в расчёт неопровержимый факт: все неприятности со мной происходят с подачи самих драконов, а за метку Катрионы просила уж точно не я.

Подождите-ка…

– Но вы же чувствуете ложь! И можете понять, вру я или нет, – вовремя вспомнила я, цепляясь за последнюю ниточку надежды. – Я никому и никогда ничего не внушала, потому что я не менталист.

Дракон в очередной раз ухмыльнулся, раздражая своим демонстративным недоверием, и в официальной манере произнёс:

– Я не могу почувствовать, лжёте вы или нет, леди Шэролл. Уже не могу.

– Как?.. – прошептала я, не веря в такой закон подлости.

– Это вы мне должны объяснить как.

– Может, из-за охранной магии? – нервно предположила я. – Я ставила на себя достаточно много охранок…

– Исключено, – Рейнард категорично перечеркнул мою попытку оправдаться. – Для меня не стоит и малейшего труда пробить ваши щиты. Они телепатии не помеха. Но вот ваши эмоции скрывает что-то другое, не поддающееся объяснению. – Он сощурил глаза, сканируя меня, словно дознаватель при допросе преступника. – Признаться, вы меня заинтересовали.

Заинтересовала своей внезапной невосприимчивостью к его сверхспособностям?

– И? – с наигранным равнодушием отозвалась я, сгорая от одолевавших внутри противоречивых чувств. – Что меня ждёт дальше?

– Зависит от того, прекратите вы использовать свой дар или нет, – отозвался советник.

– Я же уже говорила, что не менталист! – прикрикнула я, захотев чем-нибудь кинуть в упрямого дракона. Чем-нибудь тяжёлым. – Какие доказательства мне предъявить, чтобы вы поверили?

– Те, которые посчитаете достаточно исчерпывающими, чтобы оставить вас вне подозрения, леди Шэролл.

Я горько усмехнулась. Конечно. Промывка мозгов – вот что для него исчерпывающее доказательство. Слабый и средний дары менталистики можно обнаружить обычной магической проверкой, но вот с сильным дела намного хуже. Он сам себя скрывает от постороннего внимания, срастается с хозяином, как единое целое. Даже правильнее сказать – он становится его третьей невидимой рукой.

Сильного менталиста можно обнаружить только интервенциональным – глубоким сканированием сознания. Но единственная и главная проблема – после такого мало кто остаётся в здравом уме.

Наверняка обычная магическая проверка герцога Эстанвиля не устроит. А проходить интервенциональное сканирование я не буду ни под каким предлогом. Потому что не хочу выгореть и превратиться в овощ.

– Вы меня арестуете? – спросила я и слегка поразилась своему отчуждённом голосу. Кажется, на мне начинает сказываться сегодняшний незабываемый вечер.

– В этом нет никакого смысла, – возразил Рейнард, наблюдая за навалившейся на меня апатией. – Ментальное влияние на разум прогрессировало только у Освальда, но было уже слишком поздно, чтобы искать виновного. У Вернера Аллена произошла попытка внушения, однако, по случайному стечению обстоятельств, не совсем удачная. Следов никаких нет. Преступник нам всё ещё неизвестен.

Так вот почему Вернер мною увлёкся! И, скорее всего, из-за этого советник сказал мне не присматриваться к нему. Думал, что я на него воздействовать могла… Стоп. Как это, преступник неизвестен?

– Но вы же только что обвинили меня в незаконной менталистике, – осторожно поинтересовалась я. – Или нет?

– Пока можете считать мои слова предупреждением, – обрадовал герцог и неожиданно признался: – В первый раз в жизни я не уверен в своих подозрениях… Это напрягает. – Рейнард отчего-то внимательно прошёлся по мне цепким взглядом, подолгу задерживаясь на чёрном шёлке бального платья… и на разрезе возле бедра. Дышать сразу стало как-то трудно. – Но больше напрягает то, что внушение пытались сделать даже мне. Вы хоть и единственная подозреваемая, но настолько глупо поступить не могли.

Я потеряла дар речи, вякнув что-то непонятное. Очешуеть можно…

В голове за пару секунд пронеслись сотни мыслей, и ни за одну из них я не смогла зацепиться. А Рейнард заметил мою чрезмерную растерянность и почему-то нахмурился. Может, окончательно понял, что я не причастна к этому безумству?

– Хотите сказать, что вас тоже пытались влюб… эм-м… пытались ко мне…

– Идите, Оливия, – резко оборвал герцог, отводя от меня мрачный взгляд.

Вот так. Опять выставляют за дверь, не спросив моего мнения.

С другой стороны, слава Всевышнему, что разговор закончился на такой ноте, а не снова где-то в подземелье за решёткой.

– Ваша Светлость, – всё же решилась я, приостановившись на пороге. Совесть взяла своё. – Спасибо вам за смотрителя Коннела… И за плечо.

Не дождавшись ответа, я вышла из кабинета, с досадой понимая, что шутки закончились. Если пытающийся меня подставить менталист и кошмары с участием духов как-то связаны, ничего хорошего впереди не намечается.

Но самое страшное в этой истории то, что новоиспечённый преступник определённо находится во дворце. И у меня нет ни малейшего предположения о том, кто это может быть.