Огненный перевал

Взрыв выпущенной навесом из «подствольника» гранаты на самом краю скалы, но все же непосредственно вблизи нашей позиции, заставил содрогнуться почву под локтями, упертыми в камни. Показалось, что взрыв был не один, а сразу несколько гранатометов стреляли с разных сторон, и всю скалу накрыли. Это эхо разгулялось так разудало. И почва содрогнулась так, что невольно мелькнуло опасение, что скала не такая и устойчивая, какой кажется внешне, и вполне может осесть и свалиться под склон, увлекая за собой нас. Но она устояла, и устояла бы под взрывами еще многих, наверное, гранат. Скалы более устойчивы, чем люди.

Я в правую сторону посмотрел еще до того, как успела осесть земля, камни и пыль, взрывом поднятые, но сразу определил, что у нас потери. Такой близкий взрыв не может не стать убийственным. И он стал, судя по тому, как свесил голову с камня старший лейтенант Валуев. Это я увидел уже минутой позже. Пыль и дым осели. Земля сырая после дождя, потому и осели они так быстро. И я все увидел. Рядом со старшим лейтенантом младший сержант Отраднов лежал, и старший лейтенант, так получилось, его своим телом от осколков прикрыл, потому что Отраднов в небольшом углублении устроился вместе с трофейным пулеметом. И продолжал стрелять во время взрыва и после. А дальше, за Отрадновым, двое солдат, наоборот, на возвышении в сравнении с младшим сержантом и старшим лейтенантом лежали. Они тоже головы уронили…

А дальше я лежал. Но до меня от места взрыва метров семь-восемь, у осколков гранаты «ВОГ-25» зона поражения около пяти метров. Может быть, меня и достало вместе с комьями земли и мелкими камнями, но я это только после не ощутил даже, а осознал. Но в целом, кажется, даже не ранило. Боли, по крайней мере, не было.

– Я снял гранатометчика… – сообщил Отраднов. – Погранец убит, принимаю команду на себя! Меня слушай!.. Патроны беречь… Стрелять только прицельно.

Гранатометчик точно стрелял. И хорошо, что Отраднов сумел нас от него избавить. Есть такие спецы и у боевиков, и у нас. Они гранату, как рукой, кладут, куда захотят, и не видят разницы, прямой наводкой стрелять или навесом, уперев приклад автомата в землю…

– Наши пошли… – сказал я, заметив, как перешли ущелье и заняли позицию на противоположном склоне, чуть дальше застрявшего корпуса вертолета, два бойца. С моей возвышенной позиции это хорошо было видно, но не видно было, кажется, младшему сержанту.

– Где? – спросил Отраднов.

– Дальше вертолета… Метров на восемьдесят…

– Точно – наши? – переспросил он.

– Наши, – подтвердил кто-то, занявший позицию еще выше меня. – И внизу четверо. Все перевязаны. Воронцов раненых на работы погнал. Бруствер кладут…

– Значит, как только бруствер выложат, нас отсюда снимут… – сделал вывод Отраднов и дал очередь в кусты, заметив там какое-то движение.

И точно, из кустов кто-то выпал, сваленный очередью. Нам было видно только криво лежащие ноги, одна из которых была неестественно вывернула. Раненый не смог бы с такой вывернутой ногой лежать, обязательно бы ногу подтянул.