Огненный пупырух

Проводив Александру до дома, Аркадий долго гулял в одиночестве, потом сидел на лавочке у своего подъезда, смотрел на небо, усыпанное звездами, и думал о том, какой необыкновенный день жизни выпал на его долю.

Теперь он ни за что не вернется к диванной скуке, возьмет ещё один участок и станет работать на две ставки дворника, чтобы обеспечить себе пропитание на время учебы.

Он старался не думать о пришельцах с Сириуса, а если точнее, то с Сириуса – Три, потому что поверить в них было не просто трудно, а невозможно.

Жара и не такие фокусы с людьми выделывает, вот и с ним произошло что-то странное, но не будет он думать о странностях сегодняшнего дня. Он лучше подумает об Александре, милой Санечке, это намного приятнее… И о них обоих… Ведь они так молоды, у них вся жизнь впереди и, кто знает, возможно, долгое совместное и обязательно счастливое будущее…

А Сириус?!… Пусть себе так и светится звездочкой в небе…

На улице было тихо. Даже ветер умолк, не шелестел листьями деревьев и брошенными кем-то фантиками. Природа замерла, чтобы не потревожить мысли человека, который на глазах становился разумным…

Баба Зина возникла ниоткуда будто черт из табакерки.

– Я так и знала, что ты не спишь еще! – зачастила она в своей обычной манере, и Аркадий очнулся от дум. Вынырнул из своего космического далека. – Весь митинг честно отстояла! А ты сбежал. Я видела. Потом тыщу полученную ходила тратить. Даже тортик себе купила, вот! – похвасталась она так откровенно, что Аркадий улыбнулся. Ну как дитя, честное слово. – В больнице целая палата обдристалась. И чем их тока кормят?!

Аркадий не выдержал, расхохотался.

– Вот и мне смешно, – заявила баба Зина с апломбом. – Видишь, еда не качественная – не тяни в рот. Как маленькие, ей-богу! Вот у меня щенок был; пока несмышленыш – всякую гадость подбирал, а потом вырос – и всё! Разборчив стал в еде. А тут взрослые люди, а ума как у щенка глупого!

– А как же огненный пупырух? – Аркадий давился смехом, сдерживая себя из последних сил. – Это уже не новость?

– Устарела! – пренебрежительно махнула рукой баба Зина. – Вспомнил тоже! Тут стока всего произошло, что и пупыруха затмило. Да и чего только люди не набрешут!

Аркадий уже не мог больше сдерживаться, его просто распирало от смеха. И он не выдержал: захохотал в голос, но бабу Зину это не смущало.

– Я вот думаю, всем нам по заслугам Господь воздает, – продолжала вещать баба Зина. – Но одно не понятно – ошибается часто. Иной ворюга из ворюг, а так ведь и не изобличат ни разу за всю жизнь. Другой честный до прозрачности, добрый и умный, а не ценят его, живет в нищете. Где справедливость?

Аркадий прекратил смеяться и ответил со всей серьезностью:

– А в том и справедливость, баб Зин, что у каждого свои способности. Не все их на благое дело используют, но кто развил в себе, тот не бедствует, живет интересно; а у кого при всей его доброте извилины спят, тот никогда не преуспеет. Ум и сердце важнее желудка, вот о чем мы забываем.

Он улыбнулся. Что за день?! Его так и тянет смеяться!

– Ага, – скептически хмыкнула баба Зина, – философ ты наш доморощенный! Нет, Аркаша, голоду ты не видал, вот и говоришь так. Голодному ничего не надо. Нет у него других устремлений – только поесть вволю. Я знаю.

– Может, и вправду, – Аркадий вмиг стал серьезным. – Наше поколение голода не знало. Мы к еде легко относимся: поел и забыл. Я вон чаще всего пельменями перебивался…

– Это от лени твоей. А ещё – от одиночества. Готовить, знаешь, когда интересно? Когда кто-то будет есть и нахваливать.

Баба Зина грустно вздохнула и поникла.

Аркадий посмотрел на неё внимательно. Бог мой?! Да ведь это она таким образом на свое одиночество жалуется!

И почему он считал, что она вредная сплетница, которая всех достает?! Ей просто скучно и одиноко.

Раньше он думал, неужели в их городе может произойти что-то такое, о чем его старая соседка знать не будет?!

Оказывается, много на свете событий, о которых баба Зина и понятия не имеет. Взять хотя бы события сегодняшнего дня, события, которые произошли в его жизни! И не просто произошли! Они изменили мир, в котором он жил, до неузнаваемости!

– Баб Зина, – сказал Аркадий, решительно вставая со скамейки, – а пойдем-ка мы чайку у меня попьем. Время позднее. Но чай не повредит.

– У меня! – вскочила баба Зина, засияла глазами. – У меня чайку попьем! Так редко ко мне люди заходят, что я уж и забыла совсем, когда в моей квартиренке последний раз гости были. У меня и торт остался!

– Ну, раз торт, то конечно… – рассмеялся Аркадий. – Сегодня я у тебя почаевничаю, а завтра ты у меня. Я пирожных куплю к чаю.

– Ох, и ладненько, ох и хорошо! – обрадовалась старуха. – Хуже нет одной чаевничать! Страсть не люблю! Прямо тоска за столом нападает! Стану у окошка, чашку в руки возьму, чай прихлебываю и на людей смотрю. Вот и компания!.. А я тебе завтра с утречка помогу двор прибрать. Всё ж ты в первый раз! А мне все одно делать нечего!

Аркадий закатил глаза: да есть ли на этом свете что-нибудь такое, чего не знает баба Зина?!