Огненный путь

– Нет, Мариан, – настойчиво сказала я. – Мы с ним вполне разумны, даже если вам в это не верится, – тут Алинка подбадривающе кивнула мне, – и способны решить это самостоятельно. Тем более что это я отбивалась всеми силами от брака, ему-то только дай меня заковать в браслеты…

– Марина, – осторожно и обеспокоенно проговорила Вася, – если ты не хочешь жить с ним или сомневаешься, то скажи. Мы что-нибудь придумаем.

– Ты же говорила, что выдашь меня за него, – удивилась я и почесала нервно зудящий нос.

Она грустно покачала головой.

– В конечном итоге важнее твое счастье.

– Василина, ты не только сестра ей, но и глава семьи и государства, – жестко перебила ее Ани. – Не допускай слабости. Естественно, ей придется заключить брак. Здесь уже некуда деваться.

– И все же, – твердо проговорила Василина, – я свое слово сказала.

– Спасибо, Вась, – поспешно, пока сестры не стали спорить, вмешалась я, – но Ани права. Это не тот случай, когда нужно прятаться от реальности. Так что завтра с утра я поговорю с Люком, и затем проведем церемонию. Что сообщить прессе – придумаете, обсудите с Люком. Ангелина в этом мастер.

Ани одарила меня ледяным взглядом, но ничего не сказала.

– А официальную по новой семейной традиции сделаем позже, – коварно продолжила я, сладко улыбаясь ей. – Скажем, что осознали долг перед нашими странами и решили заключить союз.

– Ребенок родится через девять месяцев, – напомнила Ани.

– Сейчас срок не больше двух недель, – улыбка моя стала совсем милой, хотя внутри я холодела от ужаса. – Так что если мы устроим церемонию еще через пару недель, то это при должной подаче станет не скандалом, а сенсацией. А дети рождаются в разные сроки.

«Дети».

Глаза опять защипало, и я вздохнула; закружилась голова. Мариан без слов встал, налил в стакан воды, подал мне.

– Сядь уже, – тихо сказал он, – никто тебя расстреливать не собирается.

– Это верно, – со смешком согласилась я, подходя к столу, – для расстрела у нас сегодня Стрелковский.

Уловка сработала, семья переключилась на Святослава Федоровича.

– Отец, а ты давно знал? – поинтересовалась Ани.

Святослав Федорович кивнул.

– Не смейте судить мать, – строго сказал он, обводя нас требовательным взглядом. – Ирина была очень сильной и очень страдала из-за обратной стороны этой силы. А у меня, – он на мгновение опустил глаза, – не было возможности ей помочь.

– Отец, – мягко попросила Василина, – мы ведь не понимаем, о чем ты. Расскажи.

Святослав Федорович покосился на Каролину, вздохнул; младшенькая сделала упрямое лицо. Раздались шаги, открылась дверь – в наш совещательный штаб зашел Игорь Иванович, поклонился и застыл у двери. Лицо его было тусклым.

– Садитесь, Игорь Иванович, – пригласила Василина. – Вас наш разговор касается напрямую. Отец?

– Я не много в этом понимал, – продолжил Святослав Федорович, подождав, пока Стрелковский сядет рядом с ним. Они то и дело поглядывали один на другого, будто вели тайный разговор о чем-то, понятном только им двоим. – Но, кажется, все дело в вашей родовой силе. Почему-то чем больше Ирина пользовалась ею, тем больше накапливалась… – он замолчал, подбирая слово.

– Отдача, – тихо сказал Игорь Иванович. – Как у огнестрельного оружия.

– Да, – кивнул Святослав Федорович. Мы, тревожно затаив дыхание, слушали их, и было очень страшно, что мы сейчас узнаем о маме что-то неприглядное и плохое. – Отдача. Только энергетическая. И Ирине со временем становилось трудно управлять собой. Невозможно. И тогда ее влекло к мужчинам. Помимо ее воли, помимо желания. Это случалось редко… бывало, несколько лет держалась. Но когда происходил такой срыв, она себя не контролировала. Ночь проводила с мужчиной, а наутро уже приходила в себя. И те, с кем она была, ничего не помнили.

– И вы тоже? – деловито спросила Алинка у Игоря, разряжая повышающееся напряжение. Глаза ее блестели от любопытства. – Вообще ничего?

Стрелковский неохотно кивнул.

– Так получается, у нашей семьи есть управляемые ментальные способности! – возрадовалась Алинка. Я не выдержала, хихикнула. Боги, какой она еще ребенок.

– Конечно есть, – невозмутимо сказала Ани. – Я могу внушать. Вась, а ты?

Василина неуверенно качнула головой.

– Не пробовала, Ани.

– Попробуй, – непререкаемо скомандовала старшая. – Полезное свойство, – она усмехнулась. – А еще: неужели только у меня при сильном… волнении крик оглушает окружающих?

– Это ты так свои истерики назвала? – ехидно спросила я.

– Марина, не ерничай, – одернула она меня.

– У меня так было. Но это же неуправляемо, – смущенно призналась Алинка, и мы все удивленно уставились на нее. Я облегченно откинулась на спинку стула, глотнула воды. Про меня все забыли. Хорошо, что получилось затесаться среди других шокирующих новостей.

А нет, не все. Мариан поглядывал на меня и так наглядно играл желваками, что понять, о чем он думает, было очень легко.

– Это когда? – строго поинтересовалась Василина.

Алинка смутилась еще больше, заморгала и начала медленно, отчаянно заливаться краской.

– П-получилось так, – объяснила она, запинаясь. – П-перенервничала, к-когда преподаватель с-строго спрашивал.