Огненный рубин апостола Петра

– Да! – говорили довольно громко. – Пока не вышла, но если все выходы перекрыты, так куда она денется! Возьмем тепленькую…

Агния заметалась по чердаку.

Обе лестницы стали ей недоступны…

И тут она вспомнила, как тот же Петька Самоедов показал ей когда-то давно свое тайное убежище. Обычно они проводили время втроем, но Аньки тогда не было – она лежала в больнице со скарлатиной, дед еще ездил туда, передавал фрукты с рынка и сладости, у Анькиной матери на такое не было денег. Тогда они полдня болтались с Петькой, дед несколько ослабил внимание. Агния ужасно гордилась оказанным Петькой доверием, про убежище не знала даже Анька.

Агния бросилась к слуховому окну. Перед ней вспорхнули перепуганные голуби, громко хлопая крыльями. Окно было давно уже без стекол. Агния протиснулась в него, оцарапав руку о торчащий из рамы гвоздь. Она подумала, что тогда, много лет назад, это получалось у нее гораздо легче.

Тем не менее она вылезла через окно на покатую крышу, балансируя, как цирковой канатоходец, прошла по ней несколько шагов и оказалась рядом с кирпичной трубой. Хорошо, что в Тунисе сообразила надеть в дорогу не босоножки на каблуке, а удобные тапочки.

Печи в доме давно уже не топились, и трубы сохранились просто как бесполезные архитектурные излишества. Петька часто вылезал на крышу и во время одной из таких вылазок обнаружил, что в одной из труб есть выемка, прикрытая снаружи неприметной дверцей. Там-то он и устроил свое убежище.

В тот раз они с Агнией провели там почти полдня, болтая и пересказывая друг другу интересные фильмы. Когда Агния вернулась домой, в квартире пахло лекарством. Дед был бледен и испуган, пытался кричать на нее, прижимая руку к левой стороне груди, и взял с нее слово, что она больше не будет так исчезать. Агния сдержала слово, потому что через полгода Петькины родители развелись, и мать увезла его к бабке куда-то не то в Курск, не то в Орел.

Агния обошла трубу.

Дверка была на прежнем месте. Она потянула за ручку, протиснулась внутрь…

Прежде это убежище казалось ей таким просторным, они вполне умещались в нем вдвоем с Петькой, теперь же Агния одна с трудом поместилась там. Пришлось сложиться пополам, как циркачка.

Она уселась поудобнее и огляделась.

Ей казалось, что она перенеслась в свое детство.

На полу лежал мел, который они с Петькой оставили здесь много лет назад, а вот на стене полустертые следы этого же мела – партия в крестики-нолики, которую они с Петькой разыграли в тот незабываемый день… Агния тогда выиграла.

Но сейчас она играла совсем в другую, гораздо более опасную игру. Играла не на равных – у ее противников были все преимущества – численность, средства, время. Так что сегодня шансов выиграть у нее почти не было.

На полу, в углу тайника, она увидела какую-то скомканную бумажку. Расправила ее и не поверила своим глазам.

Это был схематический рисунок, что-то вроде плана или карты, в углу которой стоял жирный крестик.

Агния живо вспомнила далекий день, когда Петька показал ей этот листок и сообщил, что это – пиратская карта, на которой обозначено место, где спрятаны сокровища…

Агния на секунду прикрыла глаза, вспоминая, с каким увлечением она разглядывала тогда эту карту…

Впрочем, теперь у нее были другие заботы.

Из своего убежища Агния не могла видеть, что происходит, могла только слышать.

Она услышала, как снова испуганно вспорхнули голуби.

Потом хлопнуло слуховое окно, и мужской голос разочарованно проговорил:

– Нет, здесь ее тоже нет. Просто не представляю, куда она могла подеваться…

Голоса стихли.

Агния ждала еще долго, очень долго, чтобы увериться, что ее преследователи покинули чердак.

Наконец, когда прошло уже полтора часа, она осторожно выглянула из своего тайника, затем выбралась на крышу.

Однако она не пошла к слуховому окну – ее могли караулить в обоих подъездах, куда можно попасть из этого чердака. Судя по тому, что она слышала, преследователи настроены серьезно.

Вместо этого, вспомнив уроки Петьки Самоедова, она осторожно пробралась по крыше до самого края.

Здесь крыша ее дома очень близко подходила к соседней крыше, их разделяло не больше метра.

Легко сказать – не больше метра!

Этот метр был настоящей пропастью, внизу, на дне этой пропасти, все казалось таким маленьким! Ужасная глубина этой пропасти засасывала, затягивала Агнию, казалось, она манила ее – только шагни вперед, и все твои неприятности кончатся…

Тогда, много лет назад, в другой жизни, Петька Самоедов легко перепрыгнул на соседнюю крышу, а Агния испугалась. Она стояла на краю крыши, губы ее тряслись, она была готова заплакать – и от страха, и от стыда, от боязни, что Петька заметит ее страх.

Он оглянулся на нее, и на его лице появилось не презрение к трусливой девчонке, не высокомерие ловкого пацана, а сочувствие и понимание.

Он перепрыгнул обратно, встал рядом с ней, взял ее за руку и проговорил:

– Ага, не бойся! Здесь совсем не широко, ты перепрыгнешь на раз! Только не смотри вниз! Давай вместе! Раз, два, три…

Агния тогда и сама не заметила, как оказалась на другой крыше.