Огненный шар

Утром двадцать пятого октября небольшие отряды большевиков начинают занимать главные объекты города: телеграфное агентство, вокзалы, главную электростанцию, продовольственные склады и государственный банк. К этому времени Временное правительство оказалось практически без защитников: оно располагало лишь юнкерами и ударницами женского добровольческого батальона.

К середине дня большая часть ключевых объектов была занята патрулями большевиков без сопротивления.

Керенский около одиннадцати часов покинул Петроград, не оставив никаких инструкций правительству.

Позиция, занятая правительством, была достаточно нелепой и безнадежной: отсиживаясь в Зимнем дворце, где шли заседания, члены правительства ждали прибытия войск с фронта. Рассчитывали на ненадежность выведенных большевиками отрядов, надеясь на то, что такое войско разбежится и сдастся при первом холостом выстреле. Также ничего не было сделано правительством для защиты своей последней цитадели — Зимнего дворца: не было добыто ни боеприпасов, ни продовольствия. Вызванных днем к резиденции правительства юнкеров не смогли даже накормить обедом.

В первой половине дня к охранявшим Зимний юнкерам Петергофской и Ораниенбаумской школ присоединились женский батальон, отряд казаков с пулеметами, батарея Михайловского артиллерийского училища, школа инженерных прапорщиков, а также некоторое количество добровольцев.

Вся деятельность правительства свелась к обращению к населению и к гарнизону с рядом запоздалых и потому бесполезных воззваний.

К вечеру двадцать пятого октября ряды защитников Зимнего сильно поредели: уходили изголодавшиеся, обманутые, упавшие духом. Ушли и те немногие казаки, что были у Зимнего, смущенные тем обстоятельством, что вся пехота правительства оказалась «бабами с ружьями». К вечеру покинула резиденцию правительства и артиллерия.

Броневики Временного правительства вынуждены были уйти с площади Зимнего дворца из-за отсутствия бензина.

К вечеру стали учащаться редкие до того одиночные выстрелы. Охрана отвечала выстрелами в воздух на выстрелы в тех случаях, когда к дворцу приближались толпы большевиков, и первое время этого хватало.

Наконец, начав осознавать степень критичности своего положения, министры решили обратиться за моральной поддержкой в Государственную думу и начали искать с помощью телефона какую-либо физическую подмогу.

Вскоре в Зимнем стали предпринимать какие-то реальные шаги к собственной защите, чтобы продержаться до прихода войск с фронта, ожидавшихся к утру. Все силы были стянуты непосредственно к дворцу, штаб был оставлен большевикам.

Жан стоял, прижавшись к сырой холодной стене одного из домов на углу Малой Морской и Невского проспекта.

Он ждал своих товарищей.

Мимо проходили отряды солдат и матросов. Немногие гражданские мелькали среди серых шинелей и бушлатов. С грохотом проехало несколько машин с военными на борту. Они свистели и орали разные призывы по поводу Временного правительства.

Сейчас Жан был воодушевлен как никогда происходящей ситуацией в городе, а особенно здесь, недалеко от Дворцовой площади.

Подошли Ник и Лиза. Они встали рядом, провожая взглядом толпы военных, движущихся к Зимнему. Жан спросил, где Ин. Ник объяснил, что она успокаивает Клавдию Петровну, которая находится в истерике, предчувствуя непонятные события.

Старушка очень была против того, чтобы ребята вообще выходили на улицу, а тем более шли к Зимнему.

Лиза не выдержала. Она уже устала ее убеждать в правильности их решения и ушла с Ником.

Клавдия Петровна, вся в слезах, не могла успокоиться, что молодые люди идут непонятно куда и бросают ее одну в такой час. Ин вынуждена была задержаться, чтобы успокоить старушку, и обещала скоро с ней встретиться.

— А ты не смогла убедить бабку? — спросил Жан. — Старики все такие упрямые. Им тяжело расставаться со всем старым.

Лиза пожала плечами.

— Жанчик, я сама так боюсь. Смотри, что творится. Эти толпы просто бесконтрольные, — сказала взволнованная Лиза. — Если мы попадем им под горячую руку, они нас просто растопчут.

— Ты с ним ничего не бойся, — сказал Ник. — Этот парень что надо.

— Да не говори мне, я и сама знаю, — ответила Лиза. — А ты что молчишь?

Жан пристально следил за передвигающимися по Невскому проспекту толпами людей.

— Что? — спросил он, приходя в себя.

— Ничего. Тебя твоя девчонка спрашивает, а ты как лом проглотил. — Ник тоже прижался к стене, пропуская очередную толпу вояк, движущихся вдоль дома. — Перегаром от них несет, как из бочки, — вдохнул он воздух.

Лиза взяла Жана за руку.

— Я прошу, не лезь под пули, — сказала она. — И ты тоже, Ник. — Я не переживу, если что случится. Может, вернемся домой, Клавдия Петровна будет спокойна? Вы же знаете исход этих событий.

— Знать — это одно, а участвовать — это совсем другое, — сказал решительно Жан. — Представляешь, в наше время кому это расскажешь…

— За идиота примут, — добавил Ник.