Огненный шар

– Ну, Сан Саныч, так мы знаете до чего можем додуматься! – фыркнул Васька, услышав жалобный стон старшего коллеги. – Так можно самого себя начать подозревать! Нельзя… Жизнь продолжается, и в мире много хороших людей.

– Да?! Умник, блин! Откуда тогда, скажи, столько зла и смертей в мире, а??? Откуда столько зла???

– А вы историю про паршивую овцу в стаде слышали?

– И что?

– А то, что одна паршивая овца способна перебаламутить все стадо!

– Это ты к чему?

– А к тому, Сан Саныч, что один поганый человечишко способен посеять вокруг себя столько зла. Способен изгадить жизни стольких людей. Замарать их, выпачкать, превратить в себе подобных. И при этом не значит, что люди, обгаженные им, на самом деле таковыми являются. Просто мы видим их его глазами.

– Кого? Глазами кого?

Востриков смотрел на Васю, которого частенько считал оболтусом, с открытым ртом. А ведь правильные вещи говорил этот симпатичный веснушчатый мальчишка. Более того, его правильные умные речи натолкнули Вострикова на одну мыслишку, которая давно не давала ему покоя. С некоторых пор ему и в самом деле стало казаться, что он смотрит в какое-то кривое зеркало, которое ему любезно предоставил некто, очень умный и изобретательный.

– Глазами кого мы смотрим на людей, которых изгадил поганец?

– Глазами поганца, Сан Саныч! Разве я не прав?

– Ну-у-у, не знаю. У нас же с тобой есть собственное мнение, так?

– Есть. Но часто наше мнение идет на поводу, разве нет? – Васька, вдохновленный вниманием Вострикова, закинул ногу на ногу, сцепил пальцы на коленке, сделался важным и задумчивым. – Вот я долго слушал допрос Илюхина, Сан Саныч. И меня не покидало чувство, что он может говорить правду. Но все так сложилось. Для него плохо, для кого-то удачно, и ему никто не верит. И все его действия кажутся чудовищными. Ведь он мог устроиться туда просто так и…

– Заткнись, философ! – грубо оборвал его Саня и засобирался домой, вспомнив о дочери, которая, возможно, в этот самый момент шляется не пойми где и подвергается тем самым опасности. – Он не мог не знать, что София – дочь Мельникова. Он не мог относиться к этой девочке без предвзятости, не мог! Зная, что ее отец день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем трахает в своем рабочем кабинете его жену, он ненавидит любое напоминание о нем. А София Мельникова как раз и есть это самое напоминание. Он – урод…

Он долго лежал ночью без сна, слушая ровное дыхание жены и то, как ворочается за стенкой дочка, хихикая с кем-то по телефону. И клялся самому себе, что сделает все, чтобы защитить их от зла. И на утро за завтраком решил твердо, что не станет сегодня допрашивать Илюхина. Пусть с ним следователи работают. А он сегодня не желает в семейной грязи Илюхиных копаться. У него завтра выходной, и он хочет провести его со своей семьей. Все равно где, но вместе. Он повезет их куда они попросятся.

Но утро пятницы на службе выдалось беспокойным. Он не брал в расчет совещание у начальства – там досталось всем и каждому. Просто стоило ему зайти в свой кабинет и щелкнуть тумблером чайника, как Васька Климов, с кем-то оживленно болтающий по телефону, проговорил, вешая трубку на аппарат:

– Сиротин на допрос просится, Сан Саныч!

– Вместе с адвокатом? – Востриков скроил кислую физиономию. – Очень надо мне тут умные речи слушать о нашем с тобой неправомерном поведении! И чего это он просится-то? Ему сегодня вечером все равно выходить. Не хочу я с ним говорить, Вася.

– А можно я, Сан Саныч? – Климов вытянул шею.

– Валяй, – позволил Востриков.

Он сегодня твердо вознамерился посвятить рабочий день бумагам. От людей устал!

Сиротина привели минут через двадцать. Востриков успел чаю напиться с конфетками, Климов притащил из приемной. Говорит, сегодня у кого-то юбилей в бухгалтерии, секретарше презентовали коробку конфет. Она угощает. Конфетки были вкусными, с орешками. Чай из двух пакетиков, крепкий, ароматный. Кривая настроения полезла вверх. Если сейчас Сиротин его не испортит, то до конца дня он как-нибудь дотерпит. Страсть как хотелось увидеть своих девчонок! И решил, что сегодня их в кино поведет. Чего до завтра ждать? Завтра можно выехать за город, на бережок, поваляться на надувном матрасе, позагорать. А то лето в полном разгаре, а у него загар, как у грузчика – лицо, шея и руки до локтей.

– Здравствуйте.

Сиротин вошел в кабинет без адвоката и выглядел помятым каким-то или обескураженным. Какое-то потрясение у него случилось за минувшие сутки, с чего-то решил Востриков. Ну-ну…

– Присаживайтесь, – предложил Климов вошедшему стул напротив своего стола.

Тот бросил вопросительный взгляд в сторону Вострикова. Саня оставил его без ответа. Время упущено, гражданин Сиротин!

– Да, хорошо, – безошибочно угадал расстановку сил Сиротин, как-никак тоже был профессионалом.

– Вы без адвоката? – ядовито поинтересовался в его спину Востриков, не удержался.

– Адвокат был. Вчера, – Сиротин чуть развернулся. – Я получил от него исчерпывающую информацию, которую запрашивал. И…

– И решили ее сообщить нам? – спросил Климов.