Огненный шторм (ЛП)

Хлыст опустился снова, и я рухнула на ладони и колени, от пронзившей тело боли, мне казалось, что он разрезал мое тело там, где касался. Я потеряла счёт обжигающим ударам, время остановилось, и я уплыла туда, где тело и дух словно отсоединились от разума.

И в этой дымке ненависть дошла до точки кипения. Фиаметта и Реквием. Правители двух семей Элементалей, не заслуживающие своего положения, однако, получившие его. Даже мой собственный отец оказался полным кошмаром, его разум и дух Кассава сломила настолько, что он боялся доверять кому бы то ни было. Богиня-мать позволила этому случиться и позволила произойти тому, что происходит сейчас.

Я была единственной, кого наказали за смерть, произошедшую не по моей вине.

Мир несправедлив. Я знала это и не была дурой, чтобы надеяться на другое. Но это уже слишком. Во мне разросся гнев, и я смогла уцепиться за него и управлять им, как той дикой лошадью, что привела меня в эту битву. Плеть приближалась, и ее звук разрывал все остальные звуки вокруг. Я заставила себя поднять с пола руки, так что теперь я оказалась только на коленях.

Взглянув через плечо на Фиаметту, на то, как она управляла силой огня в плети, я увидела что-то, чего не ожидала увидеть. Ее лицо выражало печаль, и даже... горечь. Словно она не хотела причинять мне боль.

– Довольно, ты убьешь ее! – сквозь боль я услышала голос, и хлыст больше не коснулся моей кожи, а упал корчась и извиваясь в языках пламени на пол.

Между мной и Фиаметтой встал Кактус, он выставил перед собой руки, сияющие магическими волнами алого и зелёного цветов, он приготовился сражаться за меня со своей королевой, и это меня потрясло. Я могла пересчитать по пальцам одной руки тех, кто вступался за меня, ставя мою жизнь превыше собственной.

Тело горело, каждый вдох растягивал кожу на спине, и я мечтала, чтобы мне больше не пришлось сделать ещё один. И все же я оставалась там же, где и была, я тряслась, но держала спину ровно.

Фиаметта встретилась со мной взглядом.

– Наказание закончено.

Злость не оставила меня, но сила ушла, и я, в конце концов, рухнула на пол, распластавшись на животе.

Щека оказалась на холодном каменном полу, и меня сотрясло волной дрожи, разрывая сухую и ломкую кожу в местах ожогов на спине. Рядом со мной опустилась Белладонна, она взяла мое лицо в ладони.

Я не знала, что она говорила, слова уносились с волнами боли, которые забирали все ощущения. Я закрыла глаза и уцепилась за единственную силу, которая, как я понимала, поможет мне пройти через все это.

За ярость.

Глава 19

Кактус опустился на колени рядом со мной, я услышала его слова сквозь гудение в ушах:

– Ты не сможешь с ней путешествовать, пока она в таком состоянии. Сначала ее нужно исцелить.

Он нежно прикоснулся по мне только там, где моей спины не коснулась плеть. Единственными неповреждёнными местами, по моим ощущениям, остались лицо, передняя часть шеи и ладони.

Пета отодвинула его и склонила свою морду к моему лицу.

– Ларк, возьми мою силу.

Я знала, что она ощутит мою боль, и не желала ей этого. Я не смогла произнести ничего, кроме одного слова:

– Нет.

– Нет.

Она тихо застонала и улеглась рядом со мной, но обернувшись, сказала через плечо:

– Я отнесу ее.

Меня подняли на руки, и кожа на спине натянулась, открывая раны. Все ещё лицом вниз меня положили Пете на спину и кровь, стекавшая по бокам, испачкала ее мех. Я понимала, что не в ее силах нести меня деликатней, чем на носилках, но я не чувствовала ее шагов. Она прижалась к земле и поползла вперёд, едва поднимая при ходьбе лапы. Я то приходила в себя, то теряла сознание, а боль от нервных окончаний проникала все глубже. Я не могла сдержать непроизвольные сокращения мышц, борясь с агонией, которая могла меня сломить. В этот момент я поняла цель порки – не просто изранить или убить меня, а вконец сломить мой дух – поставить на колени и заставить уступить воле Фиаметты.

– Заноси ее внутрь.

Я подняла глаза. Мы снова оказались у дома Бранда. Это Смоук сказала Пете занести меня в мою комнату.

– Нет, не сюда.

Пета утробно зарычала.

– У тебя нет выбора. Целители ещё спят.

Я сомневалась в этом. Скорее всего, Фиаметта им запретила исцелять меня. На мгновение злость пересилила боль, подарив мне краткий миг облегчения.

Облегчение испарилось, стоило Кактусу просунуть руки мне под плечи, а Бранду взять меня за ноги.

Как бы осторожно они не старались, переложить меня со спины Петы на кровать, я не могла сдержать стона. Я снова скользнула в небытие от жестокой боли, разрывающей сознание и отправляющей из реального мира в туманную дымку.

Нежное прикосновение руки привело меня в чувство, и я повернула голову, прижавшись щекой к шелковистой простыни.

– Смоук.

– Шш. Тебе нужен отдых. У меня есть кое-что для твоей спины. Это снимет ожоги... но будет очень больно.

Я попыталась повернуться, чтобы взглянуть на нее, но она прижала руку к моей голове.

– Ларк, тебе нельзя шевелиться. У тебя в любом случае останутся шрамы, но с каждым движением, ты добавляешь новые.